«Огненный Серафим» или почти детективная история великого святого

Мощи преподобного Серафима (серафим – значит «огненный») за время, прошедшее после смерти святого, стали в своём роде самостоятельным участником истории. Их находят, но со временем они исчезают, мощи источают чудотворения, вокруг них разворачиваются горячие споры и сплетаются благочестивые легенды, к мощам съезжаются богомольцы всех сословий, от членов царствующего дома до бесприютных странников.

Эти мощи дважды побывали в Бруклине в русском православном храме Святой Троицы на Пенсильвания авеню для поклонения. И каждый раз это событие сопровождалось чудесами исцеления, свидетелями которого были прихожане этого храма, я – в их числе.

На Вербное воскресение (с 16-го на 17-е апреля 2011 года) мощи святого Серафима снова прибывают в наш храм. Все это время, – даже ночью – храм будет открыт для молитвы и поклонения.

Необходимо сказать о том, что явление мощей преподобного Серафима, совершившееся в самом начале XX века, не характерно для православного благочестия в России. Мощи множества святых, горячо любимых со времён Киевской и Московской Руси, не расцвели всеобщим поклонением. Итак, представления о мощах преподобного Серафима во многом уникальны. Первые известия о мощах этого святого формируются в почти домашней обстановке, среди людей, близких к святому при его жизни.
О канонизации старца Серафима, любимого десятками тысяч человек в России, церковные власти стали задумываться в конце XIX века. К этому времени накопилось немало свидетельств о чудесных исцелениях по молитве к отцу Серафиму. Благодаря нажиму со стороны императорской четы события ускорились. В 1902 и 1903 годах епископы провели два секретные обследования мощей, но эти освидетельствования привели архиереев и Синод в замешательство. Нетленного тела не было, в гробу-колоде находился хорошо сохранившийся скелет преподобного. Однако, на канонизации Саровского преподобного настаивала императрица, а вслед за ней и сам император Николай II.

Надо отметить, что в Дивеевском монастыре, основанном Серафимом, известие о мощах Серафима не вызвало смущения; одна из монахинь, ещё помнившая преподобного, в лаконичной форме выразила церковный подход к проблеме: “Мы кланяемся не костям, а чудесам”.

Многократно описанные чудеса по молитве к Саровскому старцу происходили зачастую вне Сарова, то есть вдали от могилы чудотворца. Молитвенное общение с Серафимом и огромная любовь к нему в самых разных слоях общества не всегда были связаны с паломничеством к мощам, ещё почивавшими в земле. Некоторые люди полюбили Серафима и поверили в его святость, даже не зная подробностей жизни Саровского подвижника, не читая его “Жизнеописаний”, поскольку присутствие батюшки Серафима было не просто ощутимым, но почти что зримым, и в данном случае мы не можем говорить о случайности.

Прославление преподобного Серафима летом 1903 года сопровождали многочисленные исцеления. Канонизация сделала имя Саровского святого ещё более известным; несомненные, подтверждённые медиками чудесные исцеления умножались чуть ли не ежедневно. Это было торжество “Саровского святого”. Антицерковные авторы, участвовавшие в газетной кампании, неоднократно писали об имитации чудес, но обвинения никем не были проверены. По всей стране разошлось большое количество частиц мощей Серафима, в антиминсах и в иконах с миниатюрными реликвариями. Мощи святого — и почивающие в Сарове под пышным серебряным балдахином, и наполнившие страну как куски рассечённого магнита — оставались источником чудес.
Всё в том же 1903 году С. А. Нилус публикует запись беседы преподобного Серафима Саровского с Н. А. Мотовиловым. Но в распоряжении Нилуса был ещё один сенсационный документ — “Великая Дивеевская Тайна”. Нилус сообщает, что получил текст “Тайны” от вдовы Мотовилова. Не сумев опубликовать “Тайну” при жизни, он каким-то образом передал текст уже в 1920-е годы за границу. Впервые “Тайна” увидела свет в 1969 году в Сан-Франциско. Копии “Великой Дивеевской Тайны” хранились также в архиве священника Павла Флоренского.

Вот один из фрагментов этого текста: “В ночь, уже в Сарове, видит он сон: стоит у раки, и кости преподобного Серафима соединяются, и вскоре он встаёт из раки, одетый, как рисуют на иконах, и говорит этому человеку:
— Смотри, я живой!”.

Некая жительница украинского города Пирятина рассказывала Нилусу, как ей приснился “страшный мрак и полное разрушенье: поломанные и вырванные с корнем деревья, разрушенные до основания дома, развалившиеся печи и кое-где полуразвалившиеся печные трубы — словом, хаос и ужас... среди хаоса и разрушения увидела большую картину-икону и на ней изображение лежащего в гробу некоего монаха, под которым была надпись: преподобный Серафим Саровский. Смотрю: монах оживает, поднимается из гроба, встаёт и смотрит на меня с небесной улыбкой”.

Кампания вскрытия мощей, развёрнутая вождями русской революции после 1918 года, была пропитана пафосом разоблачительства, желанием отыскать “подделки”. В 1920 была вскрыта и рака преподобного Серафима в Саровской пустыни. Более полугода мощи святого, открытые для обозрения, оставались в раке под стеклом. Оскорбительное для верующих вскрытие мощей, прокатившееся по всей стране, выглядело как своеобразное контр-освидетельствование, готовящее своего рода “деканонизации” святых. Мощи преподобного Серафима в конце концов оказались в ленинградском Музее истории религии, где их кто-то спрятал в самых дальних запасниках. Вероятно, не только верующие, но и государство ничего не знало о местонахождении мощей.

Вскрытие мощей, начавшееся в 1918 году, народное сознание связало с засухой и голодом 1921 - 1922 гг. По словам современного историка, письма простых граждан в Совнарком с требованиями прекратить надругательства над святыми мощами, “свидетельствуют и о том, что православная Россия считала страшную засуху Божьей карой за вандализм и богоборчество”. Православные христиане боялись невольно оказаться соучастниками кощунства, порой не знали, можно ли прикладываться к обнажённым, лишённым всех покровов мощам. Дивеевская монахиня Серафима (Булгакова) вспоминала: “Одной монашенке в Дивееве приснился преподобный с такими словами: не ходите в Саров, кто будет смотреть косточки, тот не увидит его в будущем веке. С полгода это продолжалось, потом мощи снова облачили”.

Весной 1927 года Саровская пустынь была закрыта, мощи преподобного Серафима увезли в Москву. Незадолго до того Тамбовский архиепископ Зиновий (Дроздов) объявил, что один из саровских иноков должен скрыться со святыми мощами на Кавказе. Но иеромонах, которому владыка поручил спасение святыни, отказался, поскольку был твёрдо уверен, что мощи, источник множества чудес, и сами не дадутся в руки святотатцев. В результате мощи Серафима оказались сначала в московском Центральном антирелигиозном музее, а потом в ленинградском Музее истории религии.

Катастрофы, обрушившиеся на народы СССР, воспринимались христианами как наказание за богоборчество. Уход мощей преподобного Серафима был также пережит как наказание за грехи — святыня отнималась за недостоинство. В агиографии, в частности русской, достаточно распространён сюжет ухода святого покровителя из города, осквернившегося преступлением или неверием. И всё же продолжал звучать голос надежды. В 1922 году Анна Ахматова прощалась со святыми, которые навсегда покидали “двор Господень”, церковную ограду — но не Россию:

«...И выходят из обители,
Ризы древние отдав,
Чудотворцы и святители,
Опираясь на клюки.
Серафим — в леса Саровские
Стадо сельское пасти,
Анна — в Кашин, уж не княжити,
Лён колючий теребить...»

Уход мощей преподобного Серафима для многих был призывом к покаянию, горем, исполненным надеждой на непрерванность связи видимого и невидимого. Возвращение мощей Серафима в 1991 году тоже было окрашено отблесками исторического катаклизма, овеяно связанными с ним страхами и надеждами.

Но что было с мощами потом? Как ни странно, до сих пор никто не попытался ответить на этот вопрос, хотя сохранились документы, проливающие свет на судьбу святыни в послевоенные годы.

В середине 1940-х годов, во время восстановления Московского Патриархата и дарования ему некоторых послаблений, Церкви стали возвращать мощи святых. В частности, отдали мощи преподобного Сергия Радонежского, святителей Алексия Московского, Феодосия Черниговского, Тихона Задонского.

Первые просьбы о возвращении мощей появились в Совете по делам религий в 1946 году. Одно из прошений было адресовано на имя Пензенского и Саранского епископа Михаила, в котором говорилось, что мощи Серафима находятся в каком-то музее в Москве, где просили вернуть мощи в Темников, поскольку Саров (точнее было бы сказать — концлагерь и завод по производству ядерного оружия на месте Сарова) расположен в Темниковском районе.

Власть не очень не хотела, чтобы Церковь получила какие бы то ни было мощи, но Московский Патриарх Алексий I настаивал на возвращении мощей, и глава Совета попросил у правительства указаний на этот счёт.

3 декабря 1947 года директор ленинградского Музея истории религии В. Бонч-Бруевич направил Совету два списка. В одном читаем: “5985 Мощи Серафима Саровского. Кости скелета, плохой сохранности, в специально устроенной витрине под стеклом, получены из часовни — 1-я Мещанская ул. в Москве, мощи находятся в фонде, отдельные предметы — епитрахиль, поручи и др. упакованы и отправлены в Ленинград, ящик № 268”. В том же году, в письме от 8 июля, Бонч-Бруевич сообщал Совету, что музей стали торопить с переездом. Надо полагать, что как раз в это время мощи преподобного Серафима и были перевезены из Москвы в Ленинград.


Совмин, судя по дальнейшему ходу событий, не принял никакого радикального решения. Мощи перестали возвращать Церкви, но и уничтожения их по плану Бонч-Бруевича не последовало. Иерархи, как мы помним, просили в 1946 — 1947 годах вернуть мощи некоторых святых. Следовательно, уничтожать мощи было опасно во избежание гнева верующих.
И, наконец, последний вопрос: при каких обстоятельствах мощи преподобного Серафима были спрятаны в дальнем углу Казанского собора? Возможно, это произошло на рубеже лета и осени 1948 года, когда директор музея Бонч-Бруевич вознамерился отправить святые мощи в крематорий. Но в любом случае непонятно, почему в 1990 году неожиданно найденные мощи Серафима не значились в описи музея.

Неожиданное явление мощей Серафима Саровского вызвало новое, чрезвычайно сильное духовное напряжение, сходное, наверное, с таким же глубоким волнением тысяч сердец в 1903 году.

“Бог поругаем не бывает” (Гал 6:7), бесчинства богоборческого режима не поставили точку в истории почитания святых в России. 4 ноября 1990 года мощи преподобного были найдены в запасниках Музея истории религии. В инвентарной описи, как я уже сказал, мощи не числились. После нескольких экспертиз было твёрдо установлено, что найденные останки — действительно мощи Серафима Саровского. 11 января 1991 года Московский Патриарх Алексий II и директор музея в торжественной обстановке, в присутствии тележурналистов, подписали документ о возвращении Православной Церкви мощей Серафима Саровского. 
Сегодня насельницы возрождённого Дивеевского монастыря отчётливо ощущают постоянное присутствие батюшки Серафима даже в самых повседневных ситуациях. Ни один святой в России не получил такую удивительную посмертную судьбу!
Но дело батюшки Серафима не завершено. Два года назад, когда в мощи «святого старца» впервые прибыли на поклонение в Бруклин, в храм святой Троицы, началось невероятное: всю ночь шла непрерывная молитва. Люди приезжали из разных штатов страны. К утру неожиданно возвратились поломники, приезжавшие пару часов назад: «Он ходит! Смотрите! Он ходит!» Мальчик, которого родители привозили на поклонение мощам святого, страдавший тяжелой болезнью ног, с помощью родителей вошел в храм: «Мы ехали из храма домой, а он говорит: остановите, я ходить хочу!»

Великая святыня и деяния великого святого... В тот же день я сообщил об этом чуде исцеления епископу Нью-Йорка и тот обещал, что святой Серафим еще раз придет навестить нас.
И этот час наступит в Вербное воскресение, когда каждый сможет преклонить колени перед этой великой святыней и помолиться: «преподобный отче Серафиме, моли Бога о нас!»

Священник Владимир Алексеев