Невинс-стрит

Рассел Невинс (1785 – 1853) – землевладелец, застройщик и президент Нью-Йоркской фондовой биржи, в честь которого названа улица в бруклинском районе Боурум-Хилл.

Рассел родился в семье зажиточных иммигрантов из Европы. Его отец управлял бизнесом по изготовлению мебели, а мать возглавляла компанию по доставке писем и бандеролей.

Родители Невинса активно участвовали в политической жизни Нью-Йорка. В частности, они оказывали большое влияние на мэра Ричарда Варика, который руководил Большим Яблоком с 1789 по 1801 год. Любопытно, что именно под воздействием Невинсов Варрик утвердил закон, запрещающий владельцам малых бизнесов отказывать клиентам в обслуживании без объяснения причин. 

Благодаря родителям Рассел получил сразу два высших образования – бухгалтерское и экономическое. Это помогло ему устроиться в крупную нью-йоркскую компанию по продаже недвижимости, в которой он стремительно поднялся по карьерной лестнице.

Приобретённый опыт помог Расселу открыть свою компанию Nevins Real Estate Corporation, которая специализировалась на покупке дешёвых домов и их последующей перепродаже. Основными клиентами бизнеса стали ньюйоркцы, потерявшие работу. Трудно в это поверить, но некоторые дома, расположенные в самом центре Бруклина, Рассел покупал по $250 – $300.

Надо сказать, что подчинённые откровенно недолюбливали Невинса. Во-первых, он был чрезвычайно строгим человеком. У Рассела напрочь отсутствовало чувство юмора. Строгость выразилась даже в его манере одеваться. Каждый день он приходил на работу в чёрном костюме, чёрном галстуке и чёрной рубашке.

Во-вторых, Невинс верил в массу совершенно абсурднейших примет. Например, он запрещал работникам заходить в бизнес раньше него. Это якобы могло спровоцировать банкротство. Также он никогда не притрагивался к наличным деньгам. Для пересчёта, приёма и доставки денежных купюр в компании работал специальный человек.

В-третьих, Рассел был страстным поклонником лошадиных скачек. И если любимая лошадь Невинса проигрывала, то он срывал свой гнев на сотрудниках и деловых партнёрах.

Существует легенда, согласно которой мэр Нью-Йорка Джон Фергюсон познакомился с Невинсом в манхэттенском ресторане в 1815 году. Якобы бизнесмен и градоначальник сидели за соседними столиками и говорили со своими подружками о скачках. Уловив беседы друг друга, Джон и Рассел начали обсуждать последние события из мира конного спорта между собой. Так они засиделись до полуночи.

Самое интересное в этой истории заключается в том, что мужчины напрочь забыли о своих подружках и даже не успели сделать заказ. Почти пять часов они фанатично рассказывали друг другу о лошадях. Услужливый владелец ресторана не стал прерывать Фергюсона и Невинса, однако за свою заботу он не получил ни цента.

В 1822 году градоначальник Стивен Аллен предложил Невинсу возглавить главный банк Бруклина. Рассел принял предложение с одним условием: всех сотрудников он будет нанимать на работу самостоятельно. Аллен согласился.

Невинс выбирал сотрудников, руководствуясь своими многочисленными странностями. На работу он нанимал преимущественно угрюмых, молчаливых, медлительных, но весьма образованных мужчин пенсионного возраста. Стивен Аллен, посетивший банк после его открытия, был озадачен царившей в бизнесе атмосферой. «Даже когда снимаешь в вашем банке тысячу долларов, то хочется заплакать от скуки», - сказал он Расселу.

В 1828 году Невинс открыл брокерскую компанию Nevins, Townsend & Co. В качестве партнёра по бизнесу он взял своего шурина Эла Таунсенда. Окружающие называли Невинса и Таунсенда «самыми несовместимыми людьми в мире». Если один постоянно молчал, придерживаясь строгих правил этикета, то другой всегда вёл себя вызывающе, шокируя коллег своими беспардонными выходками.

Например, Таунсенд мог запросто бросить тарелку в официанта, потому что тот заставил его слишком долго ждать, или запрыгнуть на плечи идущему по улице жандарму без всякого объяснения причин. «Нет ничего ужаснее в этом мире, чем встреча с моим шурином в публичном месте, - писал в записной книжке наш герой. – Если бы не совместный бизнес, то я бы давно уехал от этого сумасшедшего на край земли».

К 1830 году имя Рассела Невинса стало известно каждому человеку, работавшему на Уолл-стрит. Невинс зарабатывал на бирже огромные деньги, не забывая про строительный бизнес. На заработанные средства он скупил и сдал в аренду треть всей недвижимости в бруклинском районе Боурум-Хилл, где сам появлялся крайне редко.

Невинс стал одним из немногих жителей Нью-Йорка, кто постоянно передвигался с охраной. Он страшно боялся, что кто-то из завистливых конкурентов захочет от него избавиться. «В моей голове – вся экономическая система Нью-Йорка, - говорил он. – Если не станет меня, то плохо будет всем – и чернорабочим в портах, и чиновникам в Сити-Холле».

В начале 1830 года Невинса вызвал мэр Большого Яблока Уолтер Боун. После нескольких часов беседы за закрытыми дверями Рассел получил новую должность – президента Нью-Йоркской фондовой биржи. Это назначение стало наивысшим достижением в карьере нашего героя.

На новом посту Рассел проработал чуть больше десяти месяцев. За это время он успел ввести ряд профессиональных правил для своих подчинённых. В частности, он запретил сотрудникам ходить в нечищенных ботинках.

Также Невинс распорядился, чтобы все биржевые маклеры застёгивали верхнюю пуговицу на рубашке. Это правило чуть не стало причиной «восстания» на Уолл-стрит. Пока маклеры изнывали от жары в летние месяцы, находясь в душных помещениях биржи, Рассел получал анонимные записки с угрозами о расправе. 

Как глава биржи Невинс себя никак не проявил. Он работал очень осторожно и остерегался делать рискованные шаги. «Я обеспечиваю Нью-Йорку стабильность», - с гордостью отвечал он на все критические замечания своих коллег.

В 1831 году Уолтер Боун уволил Невинса. Причину отставки он объяснил на специальном собрании в Сити-Холле: «Мистер Рассел Невинс очень боится увольнения. Он держится за свою работу не только двумя руками, но и двумя ногами. Им движет страх. Именно поэтому я и лишаю его этой высокой должности».

После увольнения Невинс уходит в тень. Он продолжает зарабатывать неплохие деньги на биржевом и строительном бизнесе, однако его репутация в бизнес-кругах заметно падает. Дошло до того, что в 1836 году мэр Корнелиус Лоуренс не включил Рассела в список почётных гостей во время традиционного празднования Нового года в Сити-Холле. Невинс очень сильно переживал по этому поводу, ведь на ежегодном празднике собирались самые влиятельные и успешные люди Нью-Йорка. 

В 1845 году Рассел уезжает с семьёй в Вермонт, где живёт до 1851 года. Этот период он охарактеризовал так: «Наконец-то я сменил строгий костюм и лакированные ботинки на халат и тапочки. Бизнес и политика меня больше не интересуют».

Невинс умер 23 ноября 1853 года. За свои заслуги он удостоился чести быть похороненным на Гринвудском кладбище в Бруклине. Мэр Джейкоб Вестервельд, присутствовавший на похоронах, назвал Рассела «человеком, который сделал Нью-Йорк лучше, но так и не осознал своего вклада». Также Вестервельд распорядился, чтобы дети Невинса получали из городской казны специальное пособие за «большие жизненные заслуги отца».