РОМАНЫ БЕЗ ПРОДОЛЖЕНИЯ • Новые иерусалимские рассказы

НЕ НА ТАКОГО НАПАЛИ!
Если вы скупы и с тоской смотрите вслед каждому покидающему вас шекелю - вам лучше не влюбляться. “Помилуйте! - удивитесь вы. - А какая между этим связь? И как же быть? Ведь природа, хочешь - не хочешь, берет свое?”
Природа-то природой, но учитывать собственные особенности необходимо, иначе вместо праздника любви вы вполне можете оказаться на больничной койке, и хорошо еще, если не в психиатрической больнице. Ведь именно таких искателей счастья санитары нередко забирают прямо с самого праздника. Да-да, прямо с праздника!
Ну, представьте себе, вы встретились с милым существом, гуляете, скажем, по парку, а оно возьми и прожурчи своим прелестным голоском: “Ах, как жарко! Мне хочется мороженого!”
И вместо того, чтобы немедленно броситься за мороженым, радуясь, что существо вас о чем-то попросило, - вместо этого в вашем мозгу смерчем одна за другой проносятся мысли: “зря я взял с собой кошелек”, или “что-то я не чувствую, чтоб было слишком жарко”, или “ну и запросы!”
Мгновенно вспотев, вы начинаете лазить по карманам, тщательно избегая тот, в котором лежит кошелек.
“Ах, дорогая, - восклицаете вы, - кажется, я забыл дома кошелек”, - и для убедительности еще раз обшариваете карманы.
“А может быть в этом?” - лепечет существо и мизинчиком показывает на избегаемый вами карман.
Припертый к стенке, вы суете туда руку и расцветаете лицом: “Действительно, вот же он! Сейчас я принесу”, - говорите вы неестественно счастливым голосом, но существо не согласно.
“Нет, я пойду с тобой, я хочу сама выбрать”.
Земля уходит у вас из-под ног, вы что-то бормочете, а существо уже цок-цок каблучками, и вам с вашими отяжелевшими ногами трудно поспеть за ним, но вы тащитесь, как сквозь бурелом, потом, увядший, стоите у киоска и обреченно наблюдаете, как существо (если разобраться, не такое уж и милое, ничего особенного), как оно вытаскивает из целой кучи разнообразных пачек самую дорогую, и спешит с ней в тень.
Вы расплачиваетесь за ее дурь и плететесь к скамейке.
“А почему ты себе не купил?” - удивляется она.
“Я не люблю мороженое”, - мрачно сообщаете вы.
“А я очень люблю!” - восклицает она и перестает обращать на вас внимание.
“Ах, вот как! Ты очень любишь, - со злостью думаете вы, - но в следующий раз тебе придется обирать кого-нибудь другого”.
Результатом встречи бывает испорченное на несколько дней настроение, но это лишь в случае, если существо не запросит второй порции, а если запросит - то свидание вполне может закончиться и санитарами.
А теперь сами скажите, вам это нужно?
И поскольку выбор у вас невелик: всего лишь или не быть скупым, или не влюбляться (вернее выбора у вас вообще нет никакого, потому что ваша скупость - это замысел природы, а с ней не поспоришь), вам остается только сидеть дома, не отвечать на звонки, а когда гуляете, ни в коем случае не сообщать интересующимся дамам, который час. Не на такого напали!
ДОРОГАЯ ОЛЬГА
Знаменитый поэт... или нет, известный поэт - так будет ближе к истине, а если уж совсем начистоту - поэт, знакомый зрителям по публикациям в городской газете, Альберт Кручинин поклонился публике долгим глубоким поклоном и стал собирать со стола книги, разложенные для продажи.
Поскольку поэту положено быть романтиком, Альберт Кручинин им конечно был, но не в такой степени, чтобы предположить, что за его книгами выстроится очередь.
Поэтому, не глядя на публику, он собрал книги в стопочку и стал впихивать их в пакет, но тут кто-то робко дотронулся до его плеча.
Поэт вздрогнул от неожиданности: за его спиной стояла молодая и даже довольно симпатичная женщина.
- Простите, - виновато сказала она, - я хотела вашу книжку купить...
- Что??? - вскричал Альберт.
- Ой, а что... нельзя? - испугалась девушка.
- Можно! Можно!!! - завопил поэт и дрожащими руками стал вытаскивать книги из пакета.
- Вы мне ее надпишете? - спросила девушка.
- Конечно!!! О чем речь?
Он достал ручку и задумался.
- А можно я вам скажу, что написать?.. - смущенно и в то же время кокетливо проговорила девушка.
Альберт удивленно кивнул.
- Напишите: “Дорогой Ольге, очаровательными глазами которой я очарован”.
- Что-о? - не поверил своим ушам поэт.
- Ольга - это я, - объяснила девушка. - И все говорят, что у меня красивые глаза... Разве нет?
- Д-да... ничего... - запнувшись, подтвердил поэт. - Но это как-то... Неудобно, что ли...
- Удобно, - успокоила его девушка. - Пишите. “Дорогой Ольге...”
“Дорогой Ольге” - послушно вывел Альберт, но тут же, тряхнув головой, будто освобождаясь от наваждения, вопросительно посмотрел на девушку.
- А что скажет ваш муж? Или... кто там у вас? Молодой человек? Ведь есть же кто-то у вас?
- Есть, - подтвердила Ольга. - Жених.
- Ну?
- А я вот как раз и хочу услышать, что он скажет. А то уже просто невозможно!
Голос у нее дрогнул.
- Что, ревнивый?
- Ревнивый? - удивилась девушка. - Наоборот! - Она обиженно надула губки. - Ему все равно. Вчера я на дискотеку без него ходила, а он говорит: “Хорошо потанцевала?” Интересуется. Будто я уродина какая-то!
- Ну а я тут причем?! - Альберт даже вспотел.
- А я проверю: если он даже к вам не приревнует - вы ведь поэт все-таки! - то я и замуж за него не пойду. Значит, уж точно не любит!
Губы у нее задрожали, и Альберт испуганно забормотал:
- Ладно, ладно... Не переживайте! Я напишу, напишу все, что вы хотите...
Лицо у девушки прояснилось и приняло деловое выражение.
- Значит так. “Дорогой Ольге, очаровательными глазами которой я очарован”. - Стойте, стойте! Нельзя же так: очарован очаровательными глазами...
- Почему? - тревожно спросила Ольга.
- Ну... Одинаковые слова рядом. Лучше: очаровательными глазами которой я восхищен.
- Точно! - воскликнула девушка и захлопала в ладоши. - Восхищен! Нет, не зря вы поэт! Давайте тогда так: восхитительными глазами которой я восхищен. Здорово, да?
- Ну, не совсем, - уклончиво ответил поэт и отвел взгляд. - Все-таки лучше - очаровательными глазами которой я восхищен.
- Ну ладно, - неохотно согласилась девушка, - пускай...
Альберт аккуратно написал согласованный текст, заковыристо расписался и протянул книжку улыбающейся Ольге.
- Можно я вас поцелую? - спросила она и, не дожидаясь ответа, звонко чмокнула Альберта в щеку.
Тот расплылся, благодарно кивнул, а она, подхватив сумочку, легко, словно мотылек, устремилась к дверям.
“Встречаются же такие создания! - с умилением подумал он. - И даже книжки покупают!..”
“А деньги? - вдруг прорезалось у него в мозгу. - Деньги!..”
Но было уже поздно. Мотылек упорхнул навстречу своему счастью.
“Ладно, - махнул рукой поэт, - что такое деньги по сравнению с любовью?”
И, ссутулившись, побрел к дверям.
“МОЯ ТВОЯ НЕ ПОНИМАЙ”
- Бабушка, не надо сегодня книжку читать, - говорит внук. - Расскажи лучше про диких людей.
- Ну что я тебе расскажу?.. Вот, когда я училась в школе, я читала книжку про дикие племена...
- Да не про книжку же! - недовольно перебивает он меня. - Про настоящих диких людей. Помнишь, ты рассказывала, как дикие люди три часа стояли в очереди за носками и тебе не досталось? Другие дикие люди всё купили.
- За какими носками?
- Лас-тич-ны-ми, - старательно выговаривает внук.
- Эластичными, - поправляю я его. - Ах, вот ты о чем! Но почему же это о диких людях?
- Конечно, о диких людях. Они ничего не соображали. Надо было пойти в другой магазин, где не было очереди. А какие это носки - ластичные? - вдруг заинтересовывается он.
- Э-лас-тичные. Это которые растягиваются и не рвутся на следующий день.
- А разве бывают другие?
- Бывают, - говорю я. - Они продырявливаются на пятках. Мы их штопали. Чинили.
- А почему не выбрасывали? Они же рваные? Вы жадные были?
- Да нет, не жадные... Просто мы мало зарабатывали, не хватало денег и на еду, и носки каждый день покупать.
- Значит, дикие люди ленивые, не любят деньги зарабатывать, - делает вывод внук. - А где вы брали еду? Охотились? Или траву ели?
- Охотились. И траву тоже ели.
- А охотились на кого?
- На кур. По магазинам. И на огурцы охотились.
- А почему не в джунглях?
- Джунгли были далеко, магазины ближе.
- А на огурцы разве охотятся?
- Еще как! Особенно в начале лета.
Внук недоверчиво смотрит на меня, глаза у него слипаются. Я укрываю его одеялом и выхожу из комнаты.
Как вы понимаете, всё это я выдумала. Разговора такого не было. У меня не внук, а внучка. И я не бабушка, а дедушка. Но с внучкой, живущей в Голландии, мы зато беседуем о том, какие все-таки русские были не любознательные, многие из них за всю жизнь ни разу не ездили за границу, и ничего - жили себе припеваючи.
ПОДВИГ,
КОТОРОМУ
ВСЕГДА ЕСТЬ
МЕСТО
Туся ехала в автобусе. Вернее, Натуся. А еще правильнее - Наталья. Но если быть совсем точными, то Наталья Андреевна, потому что была она не такая уж и молодая, к сожалению. Но это по паспорту, а так - очень даже еще ничего.
Ехала она домой из города с большой сумкой, с виду тяжелой, а на самом деле нет, поскольку были в ней несерьезные покупки, вроде картофельных чипсов и коробки конфет. Но главное, что в сумке было и за чем она, собственно, в город и ездила, это кошачий корм, потому что ее приятельница уехала на три дня в другой город и попросила Тусю, а вернее, Наталью Андреевну, присмотреть за кошкой Кляксой, которая оставалась на эти три дня в полном одиночестве.
А кошачье одиночество, между прочим, ничуть не легче человеческого, и Наталья Андреевна, а вернее, Туся, очень любившая кошек, решила свою подопечную побаловать и вот, везла ей лакомство в виде коробки с кошачьим кормом.
Когда она поднялась, чтобы сойти на остановке, и взяла свою сумку, два молодых человека, очень приличных, не лохматых, как всякая шпана, а, наоборот, с абсолютно гладкими черепами, наверное, бритые, не лысые же они в таком возрасте, так вот, они сказали ей: вам помочь, сумка, наверное, тяжелая? - и помогли ей сойти, а потом еще несли сумку до самого дома подруги, где ее с нетерпеньем ожидала кошка Клякса.
Возле подъезда они переглянулись и сказали: а дальше вы уже без нас, нам в другое место, - и вручили ей ее сумку.
Поднимаясь по лестнице, Туся все думала, что не такая уж пропащая нынешняя молодежь: вот случайные прохожие, а какие воспитанные, сумку донесли да еще всю дорогу с ней разговаривали, интересовались ее жизнью, где она живет, кем работает и где летом отдыхает.
Хорошие мальчики, и не беда, что бритые.
Клякса увидела Тусю, обрадовалась, скучно одной-то, Туся по себе это знает. И гостинцу обрадовалась, еле дала коробку открыть.
Села Туся на стул прямо в кухне, смотрит на довольную кошку, радуется, и уходить ей не хочется. Думает: вот подруга позвонит про Кляксу узнать, а она, Туся, скажет: не беспокойся, ей со мной не хуже, чем с тобой.
И тут ей послышалось, будто дверь открывается. Неужели хозяйка на два дня раньше вернулась? Хотела пойти посмотреть, но слышит кто-то говорит: “Да не туда! Там кухня!”
Вроде, голос мужской. Грабители, что ли?!
Хочет Туся подняться, и не может - ноги как деревянные стали. А что толку подниматься - будто она что-то сделать может. И к тому же увидят - убьют как свидетельницу.
Притаилась она, а воры в комнате шуруют, переговариваются.
Один вдруг и говорит: “Пить охота”.
А другой: “Посмотри в холодильнике, может, сок какой есть или что покрепче?”
У Туси аж дыхание перехватило, но слышит - вор действительно идет на кухню. Вошел и остолбенел, слова сказать не может. И она не шевелится, но уже не только от страха, но и от удивления. Грабитель-то знакомый, лысый, тот самый, что сумку ее нес. Удивительно, но как увидела она лицо знакомое, сразу не так страшно стало.
- Как хорошо, что заглянули, - говорит, - зови дружка, чай будем пить. И муж сейчас подойдет, только что звонил, торт несет. Абрикосовый.
А лысый стоит, как вкопанный, будто онемел.
- Эй, Штырь, - кричит ему из комнаты друг, - чего застрял? Я что-то ничего тут не найду. Сплошь барахло.
А Штырь как в рот воды набрал, никак не очнется.
Слышит Туся, и другой на кухню идет.
Вошел, глаза на лоб вылезли.
- А ты, тетка, чего тут делаешь? Ты ж говорила, что на “Весенней” живешь?
- А я что?.. - голос у Туси задрожал. - Я тут кошку кормлю, а когда прихожу, мы с мужем чай пьем... Вон, вроде, его шаги на лестнице.
Тут Штырь сразу очнулся.
- Уходим! - говорит.
- Он торт купил!
Дружок его как-то дико посмотрел на него:
- Торт? Какой торт?
- А хрен его знает! Говорит, абрикосовый.
И к двери. А дружок за ним, только пятки засверкали.
И тут Туся поняла, что произошло, и трясти ее стало.
Попила воды, посидела, немного успокоилась.
- А мы с тобой, Клякса, - говорит, - оказывается, герои. Подвиг совершили.
А Кляксе хоть бы что - уплетает свои сухарики, понравились они ей, надо будет еще купить.

Лорина ДЫМОВА