Памяти Эфраима Ильина

История далекая и близкая

Бывают в жизни встречи, которые заставляют по-иному увидеть суть происходящего. Таким открытием для меня стала личность Эфраима Ильина, которого мне повезло встретить в 2000 году при подготовке вечера харьковчан.
Семья Ильиных приехала в Палестину в 1924 году, когда Эфраиму было двенадцать, и его воспоминания, его судьба уникальны. Короткое выступление заслуженного ветерана на том памятном вечере неоднократно прерывалось аплодисментами: поражала феноменальная память рассказчика, великолепный русский язык. Да и Эфраим был в тот вечер очень взволнован и потрясен. Он говорил, что не мог и мечтать о такой встрече со своими земляками...
“У меня ощущение, будто я нашел тех, кого давно потерял...”
Потом мы виделись и беседовали у него дома, и он рассказывал о семье, о жизни еврейской общины времен зарождения сионизма.
Отец был промышленником и одним из глав городской еврейской общины. Дома говорили на иврите, он учился в еврейской школе “Тарбут”, открытую его отцом. Впоследствии здесь был подпольный сионистский центр.
Харьковчане были одними из первых переселенцев в Палестину. Их семья привезла с собой большую библиотеку и... самовар. Эфраим учился в тель-авивской гимназии “Герцлия”, где впервые услышал Жаботинского, после чего вступил в “Бейтар”. Впоследствии они встречались за границей, Эфраим был делегатом Первого конгресса новой сионистской ревизионистской организации, возглавленной Жаботинским.
Затем Эфраим закончил в Льеже университет. Возвратившись домой, окунулся в подпольную борьбу против англичан в рядах организации ЭЦЕЛ, занявшись нелегальной эмиграцией евреев из Европы. Они покупали самые никудышные суда в Греции, приспосабливали их, добывали фиктивные визы-транзиты и высаживали беженцев на берег возле Нетании. Так удалось репатриировать около 14 тысяч евреев.
“Мои поступки больше шли от сердца и интуиции, и это помогало справляться с трудностями и снова идти вперед”. После Второй мировой он занялся бизнесом, создавая для евреев рабочие места...
29 ноября 1947 года объявили о решении ООН о создании еврейского государства. Это известие застало его в Лондоне. Наступило время борьбы, и он был счастлив. В Чехии закупал оружие, загружал его в порту Югославии... Первый пароход привез 600 тонн ружей, пулеметов, патронов – весомый вклад в завоевание независимости Государства Израиля.
Эфраим умел со всеми находить общий язык, и не только потому, что знал семь языков: смелость, личное обаяние и финансовый талант реализовывались одновременно.
В книге воспоминаний Ильин описал коллизии, напоминающие захватывающий детектив: потопление египетских военных кораблей, фантастическая операция по эмиграции 150 тысяч евреев из Румынии, создание первого автомобильного завода в Израиле, помощь оборонной промышленности в контактах с Францией и т. д.
Портрет Эфраима Ильина был бы неполным, если не упомянуть о том, как он стал истинным ценителем живописи. Все началось в Париже в 1929 году. В маленьком ресторанчике, где можно было дешево пообедать, молодые художники продавали свои работы. Однажды он купил рисунок, на обороте которого стояла подпись – Модильяни. Стоило это 30 франков. Через три года художник стал знаменитым. Эфраим увлекся коллекционированием на всю жизнь, стал знатоком, “открывателем” художников. Во всех каталогах упоминается его имя. Впоследствии даже был советником Ватикана по искусству двадцатого столетия.
Эфраим и его жена, красавица Цфира, были дружны со многими артистами. В мае 2001 года музей университета им. Бен Гуриона получил в дар от Ильиных коллекцию современного и прикладного искусства. В экспозиции представлены работы Дали, Эрнста, Армана, Шагала, Кадишмана и других мирового значения мастеров.
В 2007 году выставку из коллекции Цфиры и Эфраима Ильиных открыли в арт-музее Тель-Авива.
Еще один дар - потребность помогать людям - проявился в 90-е годы, когда прибыла Большая алия из Советского Союза. Он говорил:
“Я был просто счастлив, когда смог помочь первоклассным музыкантам в приобретении инструментов, достойных их таланта. Ведь уезжая из Союза, они не смогли вывезти их”. Это были музыканты “Иерусалимской камераты”, трубач Сергей Накоряков и другие, с которыми он дружил до последних дней.
Эфраим был человеком сильной воли и редкого оптимизма. Несколько месяцев у него болел позвоночник. Он лежал, не двигаясь, но неожиданно сказал: “Если я смогу пойти в филармонию – там дают “9 симфонию” Бетховена - значит, будет все хорошо”. И он поднялся! “Это ваше любимое произведение?” - спросила я позднее. “Самое любимое – “Адажио кончертанта” Моцарта, это единственная музыка, которая доводит меня до слез...”.
Эфраим был не только духовным гурманом: “приготовление пищи”, как скучно это именуют, для него было истинным творчеством. В блюдах его изготовления блистало столько фантазии и изящества, словно соединилась изысканность прошлого столетия с экзотикой современности. А оценить это великолепие всегда было кому – друзей у Эфраима было много! Да и собственное семейство у патриарха немаленькое: два сына, семеро внуков и внучек, девять правнуков и даже праправнук.
Говоря о будущем Израиля, Эфраим утверждал, что превыше всего надо поставить возможность получения образования и приобщения к культуре нового поколения. Они, умные и образованные, определят развитие нашей страны.
“Я имел успех в своей жизни благодаря тому, что родители дали мне хорошее образование и привили любовь к культуре, порой из последних денег”.
 Эфраим сохранил светлый ум до последних дней. Он жил для своего народа и оставил добрую память о себе в сердцах сотен рядовых и именитых.

Изабелла Слуцкая