Здесь вам не Гуантанамо!

В мире

Несколько дней назад умер один из кубинских диссидентов – Орландо Сапата Тамайо. Он скончался в результате длительной голодовки, которую объявил в знак протеста против бесчеловечного отношения кубинских властей к политзаключенным. Сапата голодал восемьдесят пять дней.
Его смерть вызвала в мире широкий резонанс. В США, например, конгрессмены-кубинцы призвали президента Обаму отказаться от попыток сближения с Кубой.
Правитель Кубы Рауль Кастро выразил формальное сожаление по поводу смерти Сапаты. Но и в этом случае Кастро не преминул свалить вину за происшедшее на США. «Это следствие их отношений с США и их поведения», - сказал он.
Сапата сел в 2003 году, когда на Кубе прошла «чистка рядов». Тогда посадили многих членов кубинской оппозиции. Поначалу Сапата получил всего лишь три года. Но его борьба за права политзаключенных не осталась незамеченной, в конце концов срок вырос до тридцати шести лет.
Куба для советских людей была «островом свободы». Даже если не брать в расчет коммунистическую ориентацию вождей кубинской революции, о которой они, правда, сначала не подозревали и сами, советским людям в шестидесятые годы прошлого века импонировал стиль Фиделя Кастро и его сподвижников. Они отличались от советской партийной геронтократии возрастом, манерами поведения, своими бородами и вечными сигарами. Было в них что-то от Хемингуэя, повальное увлечение которым в СССР было на самом пике. Да и что тогда знали о Кубе и Кастро в СССР?
А если бы знали, то почесали бы в затылке. Придя к власти, братья Кастро и другие товарищи не только крепко взяли остров в свои руки, но и попытались эти руки протянуть к другим странам. Эрнесто Гевара, известный как Че, наскучив хозяйственными делами, по которым ему приходилось мотаться в Москву и вести нудные переговоры с товарищем Микояном, предпочел этой бодяге веселую жизнь герильеро, в ходе которой и сгинул будучи выдан боливийскими крестьянами правительственным войскам. Кубинские “красные конники” воевали в Анголе, неся в Черную Африку идею мировой революции. А на самом острове многие из тех, с кем вместе Фидель Кастро штурмовал казармы Монкада, а потом бродил по горам Сьерра-Маэстра, разочаровавшись в том, какие порядки насаждают победившие бородачи, становились оппонентами новому режиму.
Педро Луис Бойтель поэт, лидер кубинских студентов, еще до братьев Кастро боровшийся не только с Батистой, но и с его предшественником Хименесом, организовавший нелегальную радиостанцию в Венесуэле, после победы кастровской революции был выдвинут кандидатом на пост президента кубинской Федерации  студентов. Однако эта кандидатура не устраивала Кастро, слишком уж независим был Бойтель. Но того все же избрали. До Кастро дошли сведения, что Бойтель с товарищами обсуждают вопросы «восстановления утраченного духа революции». Тогда Бойтеля обвинили в подготовке государственного переворота и осудили на десять лет тюремного заключения. После истечения срока диссидент не был освобожден, и тогда он объявил голодовку. Без медицинской помощи, в одиночной камере Бойтель продержался без пищи два месяца и умер. Это было в 1972 году.
Так что Сапата не первый политзаключенный,  погибший в кубинской тюрьме. Конечно, кастровский режим не отличался кровожадностью кампучийских товарищей. Но говорить так, как отозвался Рауль Кастро на смерть Сапаты – «У нас здесь не Гуантанамо», имея в виду тюрьму, в которой содержатся террористы, связанные с нападением на нью-йоркские небоскребы, кубинскому руководителю не следовало бы. Вина заключенных на Гуантанамо террористов несоизмерима с «виной» кубинских диссидентов. Террористы ответственны за гибель тысяч людей, принесенных в жертву идеям джихада, тогда как кубинские диссиденты «виновны» лишь в том, что пытались облегчить жизнь простым, как говорится, кубинцам, которые уже много десятилетий влачат жалкое существование на отрезанном от всего мира клочке суши, как бы в насмешку именуемом «островом свободы».
В настоящее время на Кубе около двухсот человек отбывают сроки по политическим мотивам. После того, как Фидель Кастро сошел с политической сцены, начались разговоры о либерализации режима. Действительно, на Кубе нынче разрешено покупать то, что прежде было под запретом. Идут разговоры о том, что Рауль Кастро, якобы, чуть ли не намечает политическую «оттепель». Но смерть Сапаты показала, что судьбы политических заключенных руководителям совершенно безразличны. Какая ж тут “оттепель”?