На границе тучи ходят хмуро

В мире

Да, на границе ходят тучи. И как пелось в советской песне о трех танкистах, ходят хмуро. Но о какой границе я говорю сейчас? Это граница, которой на днях вновь предложил ограничить территорию Израиля давно уже утративший свои полномочия Махмуд Аббас. Какое отношение эта граница имеет к Израилю? Нам говорят, что это граница 1967 года. И на эту границу, мол, нам надо отступить. Иначе, говорят, не достичь мирного соглашения с палестинской автономией.
Но есть ли такая граница? Если подойти к вопросу серьезно, то признанной границы мы не обнаружим. Есть всего лишь линия прекращения огня, на которой мировое сообщество заставило остановиться армию Израиля после того, как в ходе войны за независимость она заняла территории подмандатной Палестины. Все, что Израиль приобрел после этого, является результатаом победы в шестидневной войне, когда армии Египта, Сирии, Иордании, Ирака и Алжира пытались уничтожить Еврейское государство. Уничтожить не получилось. Израиль одержал победу, в которой были разгромлены армии арабских стран, потерявшие более пятнадцати тысяч убитыми и около шести тысяч солдат и офицеров, взятых в плен. Потери Израиля составили немногим более семисот человек.
Результатом этой войны стало объединение Иерусалима, который стал столицей Израиля. К Израилю также были присоединены Голанские высоты, имеющие важное для безопасности страны значение. Кроме того, под контроль Израиля перешли Синайский полуостров, а также Иудея и Самария, что сделало возможным начать переговоры и заключить в 1979 году мирный договор с Египтом и мирное соглашение между Израилем и «Организацией освобождения Палестины» (ООП) в 1993.
Что это было за «мирное соглашение», сейчас многим понятно. Именно из него и растут ноги нынешних требований автономии к Израилю. Именно тогда Израиль допустил слабину в отношениях с арафатовской организацией, пообещав ей выделить территории для «палестинского государства», которое наследники «раиса» уже почти два десятка лет никак не соберутся создать.
Где-то в интернете я  прочел, что одному из «палестинских» студентов в Европе был задан вопрос: может ли он назвать одного из палестинских королей или одного из современных руководителей «палестинского государства». Студент, естественно, затруднился с ответом. И не мудрено. Ни палестинского государства, ни, стало быть, его границ никогда не существовало. И в 1967 году тоже.
Ставя перед Израилем требования вернуться к «границам 1967 года», руководители автономии, а вслед за ними европейские и американские политические деятели, да что говорить, даже некоторые израильские политики, а вслед за ними и израильские СМИ  создают некую «параллельную реальность». Ту, которой никогда не существовало, но которая, после того  как о ней начали писать и говорить, как о том, что есть на самом деле, начала все более и более обрастать мясом и костями,и теперь претендует на то, чтобы в нее поверили.
И ведь верят. Верят читатели газет, верят избиратели в Европе и США, отдавая свои голоса политикам, обещающим за одну каденцию разрешить ближневосточный конфликт, причем разрешить так, чтобы непременно были учтены интересы «палестинского народа», шесть десятилетий стонущего под игом сионистов.
Но главный выразитель этих интересов, наследник Арафата Махмуд Аббас всякий раз, когда предоставляется возможность существенно сблизить позиции сторон конфликта, находит новое препятствие. Ныне он выдвигает три требования. Это замораживание строительства в израильских населенных пунктах на территориях Иудеи и Самарии, прекращение строительства в восточной части Иерусалима, а также признание «границ 1967 года».
Странное дело. Замораживание строительства на десять месяцев, объявленное правительством Израиля, Аббаса не устраивает. Почему? Дело в том, что замораживание не касается уже строящихся объектов. Аббас же требует полностью остановить строительство. Ну а что касается восточного Иерусалима, то здесь председатель автономии требует не прикасаться ни к чему даже в тех кварталах, которые принадлежат евреям.
Чем грозит Аббас в случае неповиновения со стороны Израиля? Тем, что в противном случае палестинцы возьмут на вооружение концепцию «одно государство для двух народов». Это мы уже проходили. Это старая задумка Арафата, который заявлял, что в силу более высокой рождаемости у израильских арабов через пару десятилетий арабское население Израиля превысит по численности еврейское, а это автоматически должно привести к изменению характера государства, которое станет скорее арабским, чем еврейским.
 Аббас зря пугает. Он не учитывает того факта, что, по данным различных социологических опросов, многие из арабов, живущих на территориях автономии, предпочли бы, при наличии  благоприятных условий, избрать местом жительства другую страну. Либо одну из арабских стран, либо одну из стран Европы. Некоторые даже хотели бы переехать в США.
Что ж, это могло бы стать выходом  для всего региона. Важной предпосылкой для этого могло бы стать соответствующее решение ООН.  Деньги нашлись бы. Мировое сообщество за шестьдесят лет существования «проблемы беженцев» истратило на их содержание такие  деньги, что затраты на поощрение эмиграции составили бы лишь незначительную долю от этой огромной суммы.  Многие наблюдатели считают также, что и Израиль вполне мог бы подключиться к финансированию эмиграции палестинцев, так как издержки  на этот проект не идут ни в какое сравнение со средствами, затраченными на обеспечение безопасности.
Говорят, что некоторые прежние правительства Израиля готовы были отойти к «границам 1967 года». Да и правительство Нетаниягу, мол, склонно сделать это в обмен на признание арабами Израиля еврейским государством. Да, Нетаниягу действительно требовал от арабов такого признания. Но, помилуйте, зачем это Израилю? Если уж на то пошло, можно переименовать страну в «Еврейское государство Израиль», есть ведь Арабская республика Египет, Хашимитское королевство Иордания и так далее, и тому подобное. Дело не в названии. Дело в том, что границы страны должны быть такими, чтобы они обеспечивали безопасность ее граждан. А границы до начала шестидневной войны 1967 года этого обеспечить не могли. Что и вызвало у арабских стран сильнейшее желание покончить одним ударом с «сионистским врагом».

Так стоит ли возвращаться к пройденному?