ПОСЛЕДНЯЯ неделя

Дела житейские

Гельфанд критически присмотрелся к собственному отражению в зеркале. На него смотрел высокий, плотный сорокачетырехлетний мужчина, тщательно выбритый, аккуратно причесанный, в синей новенькой рубашке с черным галстуком. Придраться как будто не к чему - все на месте, все в порядке.
- Илья, ты там долго? - спросила Надя из-за двери.
- Уже иду, - вздохнул он и вышел из ванной.
Жена покачала головой и проскользнула на его место. На ее личике явно проступало желание ляпнуть нечто “остренькое” на сей счет (Надя никак не могла привыкнуть, что муж иногда проводит возле зеркала куда больше времени, нежели она сама - такая вредная стародавняя привычка со студенческих лет), но молодая женщина сдержала свой порыв.
“Очень тактична для своего возраста, - подумал он. - Вот тебе и еще один немаловажный плюс!”
Гельфанд прошел по салону и осторожно заглянул в комнату сына. Вадик уже встал и сидел на своем обычном месте перед монитором компьютера. - И что там у нас сегодня? - поинтересовался отец.
- Привет, па! Вчера мне Игаль классный диск притащил. “Гитлер в Нью-Йорке” - альтернативный вариант истории! Туго идет, вечером только один уровень смог одолеть.
- Ты бы особо не увлекался, - заметил Илья. - А то даже на каникулах глаза себе портишь. Скоро очки надевать придется!
- Но не отпускает, па! Никак не получается! Как только хочу выйти - тут же появляется рамочка: “Сбегаешь, трус?!” А я не трус!
- Знаем, плавали, - кивнул Гельфанд, а сам прикинул, что компьютерные игры, по “гамбургскому” счету, не столь уж и плохо. В одиннадцать лет другие израильские мальчишки уже на порносайты начинают активно захаживать...

* * *

- После работы - домой? - спросила Надя во время завтрака. - Или еще какие-то дела намечаются?
- Надо к врачу заглянуть, - ответил он. - Не зря же я столько анализов прошел - пусть что-нибудь скажет...
- С твоей-то мнительностью... - вздохнула жена. - Лучше промолчать, чем чего-то произнести. Потом будешь все время думать и анализировать, размышлять и систематизировать... А в итоге, как всегда, - все в порядке, ложная тревога. Сколько уже раз так у нас было?
Илья виновато развел руками - привычка есть привычка, никуда от нее не денешься.
- Вадька засиживается за компьютером, - сказал он. - Проследи, чтобы погулять на улицу вышел, а то совсем воздухом не дышит!
- Других детей родители с улицы затащить не могут, они бы молились на такого мальчика... - заметила Надя. - Ладно, попробую. Но гарантировать результат не могу - сам понимаешь, я ему - мачеха, настаивать на чем-то нельзя.
- Да другие дети мечтали бы о такой мачехе! - усмехнулся Гельфанд в тон супруге. - Ты себя явно недооцениваешь! Вадька тебя больше чем меня слушается; можно сказать, в рот смотрит...
- Ну-ну! - погрозила она ему пальчиком. - Еще немного комплиментов, и я воспарю к потолку - а оттуда весьма болезненно падать. Кстати, ты на работу не опаздываешь?
- Сегодня можно не торопиться. Вчера забастовочный комитет принял по этому поводу половинчатое решение... С утра снова начнут проводить одно совещание за другим - пока о чем-нибудь договорятся, полдня пройдет. Но ты права - мне стоит поторопиться!
Гельфанд потерял Венеру семь лет назад, в автомобильной аварии. Тогда на “шкоду”, которой она управляла, налетел пьяный депутат Кнессета, лихач на БМВ: Венера скончалась в больнице, а четырехлетний Вадик, спавший на заднем сиденье, отделался легкими ушибами. И вот спустя пять лет Илья встретил Надю...

* * *
Часы “работы” - они сидели и ждали окончания переговоров - пролетели незаметно. Наконец “высокие стороны” пришли к окончательному соглашению о новых условиях, и банк с трех часов дня продолжил повседневную деятельность. Но это была уже чисто техническая тягомотина - без надоедливых клиентов, назойливо допытывающих тебя о выгоде тех или иных сберегательных программ...
В шесть Гельфанд уже сидел в кабинете врача. Доктор Любимов долго разбирал лежавшие перед ним распечатки принтера с анализами и, сняв очки, близоруко прищурил глаза.
- Настолько плохо? - спросил Илья.
- У вас очень редкая болезнь, - ответил врач, - мне даже пришлось в справочниках порыться. И название не сразу выговоришь...
- Она? - спросил Гельфанд, протянув доктору строчку, состоящую из нескольких латинских слов.
- Да... - с удивлением посмотрел на пациента тот. - А откуда вы...
- Генетика, - горько усмехнулся Илья. - Эта зараза иногда всплывает в нашем роду. Дядя от нее десять лет назад умер. Дед тоже... Не подряд косит, а через двоих-троих. Не знаю, когда и за что она к нам прицепилась.
- Значит, вы в курсе, - облегченно выдохнул Любимов.
- Разумеется. Ничего объяснять не надо. Все известно. Досконально. Как только возникли первые симптомы - тут же догадался... Впрочем, схожие симптомы и раньше появлялись, вы знаете... но тогда анализы ничего не показывали.
Врач покачал головой.
- И все эти годы вы жили с ожиданием прихода этой напасти? Представляю, как вам было трудно...
- Ожидающий беды уже в беде? - привел известную восточную мудрость посетитель.
- Наверное, - Любимов снова протер салфеткой линзы очков. - Современная медицина, к сожалению, увы...
- Не утруждайте себя, док, - улыбнулся Гельфанд. - В коридоре своей очереди дожидаются другие пациенты - зачем заставлять их терпеть лишнее? Меня в этой болезни устраивает одно: она весьма скоротечна, без особых мучений для больного и дополнительных хлопот для окружающих. Неделя-две - и конец.
- Но сейчас от всего лечат... - попытался вставить свое врач.
- Лечить можно от всего, тут вы правы, - сказал Илья. - Только вот вылечивают не всех и не все.
- Но я проверил, в одну из частных клиник в Рамат-Авиве с этой болезнью даже из-за границы ложатся... Они останавливают ее течение на годы, а потом...
Однако Гельфанд, не дослушав врача, махнул рукой и закрыл за собой дверь. Уж он-то точно знал, что скорый исход предрешен.

* * *

Гельфанд поставил автомобиль на стоянке возле паба “Контейк” и зашел внутрь. В подобном состоянии надо было минут двадцать посидеть, подумать, все обмозговать как следует.
Но сначала он позвонил домой.
- Привет, Надя! Я сижу в приемной у дока - тут очень большая очередь...
- Но Любимов ведь до семи принимает?..
- Сегодня обещал пахать до упора, пока всех не отпустит - у него какая-то проблема днем возникла: на полтора часа с работы отлучился...
- Хорошо. Мы с Вадиком ждем... Тебе перезвонить?
- Нет. Как освобожусь - звякну сам.
Илья уселся на стул рядом со стойкой, заказал себе коктейль и задумался.
В принципе, по большому счету, он заранее не раз мысленно проигрывал эту ситуацию. Так всегда бывает, когда готовишь себя к худшему: что будешь делать, когда, как... Свойство разумного существа - все планировать загодя... А вот сейчас, когда пришла, размахнулась и стукнула, как-то сразу и не сообразишь - где одно, а где - другое... Сплетается, смывается, сбивается... Все в одну стаю, наваливаясь и наползая...
Ну, вот и мысли начинают приходить в определенный порядок. А там, где порядок, там - логика. Что ж, будем поступать точно и выверенно - ошибок не может быть, да и какие тут ошибки?!..
Он снова вытащил из футляра “Нокиа” и набрал номер Валерия.
- Шалом, ани шомеа! - раздался глухой знакомый голос.
- Привет, Валера! - сказал Илья. - Завтра надо состыковаться, есть тема.
- Завтра - обязательно? - то ли уточнил, то ли попросил брат.
- Обязательно...
- Хорошо. В семь двадцать тебя устроит?
- Нормально. В “Пекарне”?
- В “Пекарне”!
- Тогда - бай!
Теперь можно было звонить домой.
- Алло! Я вышел из кабинета!
- Все в порядке? - спросила жена.
- Как обычно, - усмехнулся он. - Ты была права - ложная тревога. Любимов считает, что я склонен к мигрени...
- К излишней мнительности ты склонен, а не к мигрени! - нервно хихикнула Надя. - Приезжай, мы за тебя волнуемся! Или ты на радостях будешь по городу кататься?
- А что, дозволено? - поинтересовался Илья.
- Только попробуй! - пригрозила жена. - Увидишь что будет...
- Попрошу без шантажа и запугиваний! - сказал Гельфанд. - Через двадцать минут я звоню в дверь. Нет, через двадцать пять...
- А на что еще пять минут потратишь?
- Имею я, в конце концов, право на личную жизнь?!
- Имеешь, - согласилась Надя. - Но у себя дома. И исключительно при полном одобрении раввината!
- Выполняется, - закончил Илья и спрятал аппарат.
В другое время ему бы доставила удовольствие их забавная, уже становящаяся традиционной, “перепалка”, но сейчас она не вызывала никаких чувств и эмоций. Следовало ехать домой и ничем, никак, никоим образом не показывать своего настроения. Задача трудная, но выполнимая. Даже для человека, некогда так и не прошедшего полный курс сценического мастерства во ВГИКе...

* * *

Валерий опоздал на пять минут. Он всегда немного опаздывал. В “Пекарне” еще было тихо, посетителей человек пять-шесть, не более, музыканты только настраивали свои инструменты, и Илья подумал, что, скорее всего, говорить придется шепотом.
Младший брат опустился на стул напротив и машинально начал изучать меню. Потом положил синюю обложку с расценками на стол и внимательно взглянул на Гельфанда. Минуты три они сидели молча.
- Она? - тихо спросил Валерий.
- Так точно, - ответил Илья. - Она самая...
- Да... - тягостно потянул младший. - Добралась-таки...
- В общем... Не буду тебе утомлять, - сказал Илья. - Проследишь... потом. За всем. О Вадике - отдельное слово!
- Понятно, не оставляю, - словно оправдываясь, ответил брат. - И Наде постараюсь помочь, если нужно.
- С ней будет намного меньше проблем, - улыбнулся Илья. - Она - девушка умненькая, красивая, практичная - быстро отыщет мне замену. И, полагаю, на том же уровне.
- Как скажешь, - отвел глаза Валерий.
Тут Гельфанд понял, что за Надю можно не беспокоиться: Валера ее не упустит. Недаром при встречах старается на жену старшего брата не заглядываться. Теперь ясно почему... Что ж, пусть хоть здесь какая-то гарантия. С другой стороны, и Вадьке будет проще.
- О стариках помни! - продолжил Илья.
- Само собой! - здесь Валерий позволил себе скорчить обиженную гримасу. - За кого ты меня принимаешь?
- За младшего брата! - усмехнулся Гельфанд. - И, кажется, не ошибаюсь. Все остальное - в завещании.
- Уже составил? - удивился его прозорливости собеседник.
- Еще предстоит. Не волнуйся. Затягивать с этим делом я не собираюсь. На завтра наметил визит к адвокату.
Валерий кивнул, выказывая одобрение.
- А старикам когда скажешь?
- Как и всем, - в последний момент. Зачем близких людей заранее напрягать?
- Ты прав, - задумался о своем Валерий. Или о том, как бы он поступил в подобном положении. А может, какой-то вариант на будущее просчитывал? Впрочем, вероятность подобного ничтожно мала - согласно истории их семьи, снаряд дважды в одну воронку никогда не попадал: ведь кто-то должен продолжить род...
- Пойду! - поднялся Илья. - До встречи!
- А я еще посижу, - осторожно пожал протянутую ему ладонь Валерий. - Надо все осмыслить...
- Мысли! - кивнул Гельфанд. - Полезная штука!

* * *

Вероника сидела в кабинете, и на ней был темно-коричневый костюм. Значит, настроение “так себе”. Илье во время покупки квартиры приходилось часто общаться со своим адвокатом, и он изучил ее некоторые привязанности. Вероника в качестве юриста была весьма посредственным специалистом, но на простые операции, типа покупки квартиры или составления завещания, ее знаний вполне хватало. Сей недостаток эта молодая женщина с лихвой компенсировала активным личным участием в деле клиента, скрупулезностью и абсолютной надежностью. За это Гельфанд ее и ценил.
- Я тут подробно все расписал, - сказал он, протянув ей несколько заполненных листков. - Учитывая мою дотошность, думаю, получилось больше, чем следует. Но ты посмотришь сама, может, что-то и выкинешь. То, что покажется незначительным или ненужным.
- В завещании не бывает мелочей! - тоном студентки, отвечающей на вопрос преподавателя, произнесла Вероника. - Случается, близкие родственники из-за какого-то пустяка готовы глотки друг другу перегрызть, если покойник их ненароком не упомянул.
- Покойник постарался учесть все, - попытался пошутить Илья, но у него это не получилось.
- Все учесть нельзя, - уже тоном умудренного философа вывела Вероника. Точно, сегодня у нее было неважное настроение.
- Не затягивай! - попросил Гельфанд. - Двух дней тебе хватит?
- Так срочно? - удивилась девушка.
- Обстоятельства... И еще. Ты сможешь лично передать моему сыну одну вещь? Когда... когда будет нужно.
- Разумеется, - еще более недоумевая, словно впервые его видела, посмотрела на своего клиента Вероника. - Я всегда, конечно... Никаких проблем.
- На том и договорились! - весело улыбнулся ей он.

* * *

Чтобы спровадить Надю и Вадика в каньон, потребовалось не так уж много усилий: каникулы заканчивались, к новому учебному году надо было кое-что прикупить, а заниматься этим в последний момент как-то негоже. В итоге у Гельфанда было в запасе примерно два с половиной - три часа: именно столько времени занимал у этой парочки подобный “шопинг”.
Оставшись один, Илья установил на серванте видеокамеру под нужным наклоном, включил ее и расположился в кресле напротив.
- Здравствуй, Вадик! - сказал он. - Если перед тобой на экране телевизора возникла эта картинка, значит, меня уже нет в живых...
“Черт! - вздрогнул он, встал и выключил видео. - Напоминает какой-то фарс из американского слащавого фильма по каналу “Холлмарк”... Пародийно выглядит... Нет, надо начать совсем с другого...”
Снова включил на запись.
- Привет, сын! Давно хотел поговорить с тобой по душам, но как-то все не получалось... То времени не хватало, то смелости... Если откровенно, между нами все эти годы блуждало какое-то странное ощущение... Моей вины, наверное. Ведь в тот день за рулем должен был сидеть я... Ты тогда был слишком мал, чтобы все понять, но у меня на сердце лежал этот камень. А когда лежит у одного, то тень от него распространяется и вокруг - хочешь того или нет... Ты тоже пребывал в этой тени. И потому, мне так кажется, я уделял тебе гораздо меньше внимания, чем следовало... Вот сейчас говорю об этом, и кошки на душе скребут: вроде бы все правильно, нужные слова выговариваю, а чего-то все равно не хватает... Но ведь ты умный парень, поймешь...
Гельфанд снова прервал запись и стер предыдущий отрывок.
“Слишком заумно, а ведь он еще мальчишка... Может быть, надо сделать так, чтобы эту кассету передали Вадьке лет через пять или шесть?.. Впрочем, к тому времени эти видаки наверняка выйдут из моды: техника сейчас развивается стремительными темпами, где он найдет аппарат для просмотра?! Дополнительную головную боль оставлять сыночку?! А мне и ему это надо?!.. Нет, следует сказать так, чтобы и сейчас он все понял, и через много лет смог отыскать тут нечто особенное... Вообще-то следовало составить текст заранее, но в подобных делах я всегда полагался на импровизацию и она меня, как правило, не подводила. Попробую еще разок!”

- Дорогой мой мальчик... Я тебя люблю! Знаешь, никогда тебе в жизни этого не говорил, стеснялся, что ли, а вот сейчас пришлось... Слишком поздно, ты считаешь? Может быть... Прости, что так быстро ушел. Слишком быстро. Ничего тебе, по сути, не передал, ничему, если всерьез, не научил, но так сложилось. Я не виноват. Подробности узнаешь у бабушки с дедушкой и у дяди Валеры. Они расскажут. Если не сейчас, то потом, позже... Так сложилось.
Хочу, чтоб ты вырос честным, порядочным человеком. Понимаю, что подобное сложно, тем более в Израиле, но все зависит только от самого себя. От тебя то есть. Постарайся, пожалуйста! Верю, тебе это по силам. Было бы намного проще, если бы мы... Извини, расчувствовался. Нам, брат, такое не полагается. Мы должны быть сильными и надежными, чтобы тем, кто рядом, стало проще и легче. Помогай им! Люби их! Оберегай их! Чем сможешь и как сможешь. А потом помогут и тебе, если возникнет необходимость. Простые законы, обычные слова, элементарные правила, но они многое в себе несут, если их придерживаться. Иначе все сложится не так... Не так, как мне бы хотелось. Нет, ты сможешь стать сильным, богатым, преуспевающим, но чего-то важного в твоей жизни не будет хватать. И ты не сможешь понять - чего... Будешь думать, переживать, мучиться... Если не будешь - значит, совсем плохо. Даже если внешне все хорошо. Тут сложная механика, сынок, в которой сразу не разобраться. Но ты поймешь со временем... Попробуй что-то понять сейчас. Это важно.
А остальное... Надо, скорее всего, наговорить еще что-то, но не уверен, что у меня получится именно так, как надо. В любом случае, я тебя люблю. Это - главное!..
Гельфанд встал, выключил видеокамеру и тяжело вздохнул. Нет, не то, все равно что-то не то...
Он перемотал запись и полностью ее стер.
В конце концов, у него в запасе минимум еще неделя, и он будет сражаться. За себя, за Вадьку, за Надю, за эту жизнь. Что бы там ни твердили врачи, надо бороться. Перерыть весь Интернет, покопаться в справочниках, посетить магов, целителей, колдунов, черт знает кого, но не терять надежду до последней секунды. Что там доктор Любимов про частную клинику говорил? Срочно туда! Не теряя ни минуты! И выжить несмотря ни на что!
И это будет лучшим посланием его сыну...
Алиса ГРИН