Бней Цион празднует 150-летие со дня рождения Шолом-Алейхема

Культура

  

...вся та атмосфера спокойной уверенности, которая свидетельствует, что расположились здесь не столько приятно и удобно, но как-то особенно крепко, надёжно, основательно.
 Шолом-Алейхем
Удивительно, как строчки гениального Шолом-Алейхема, награждённого небесами не только редкостной способностью глубочайшего анализа социальных и человеческих проблем, но и даром заглядывать в будущее, абсолютно точно описывают то, что происходило в просторном зале Бней Циона. «Не прав ли Тевье, когда говорит, что велик наш Бог?»
Бней Цион (которому, кстати, больше сотни лет, возраст примечательный) – американская еврейская организация, созданная для помощи Палестине, куда на свою прародину возвращались евреи, молодёжь главным образом. Потом активнейше – нарождающемуся еврейскому государству, его становлению, а все последующие годы шла неостановимая помощь Израилю: более 40 осуществлённых крупных гуманитарных проектов. Одним из последних стало возведение оборудованного по требованиям сегодняшней медицины госпиталя на 400 мест. И всё это за счёт того, что в старину называли доброхотными даяниями, т.е. за счёт благотворительности. Вот и в минувшее воскресенье Бней Ционом была организована, причём замечательно организована, встреча филантропов и тех русскоязычных ньюйоркцев, кто благородную эту деятельность ценит. Встреча эта была посвящена сразу трём знаменательным событиям: исполнился 61 год государству Израиль, 101 год - самому Бней Циону и конечно же самое главное - 150-я годовщина со дня рождения великого Шолом-Алейхема, без которого немыслима еврейская да и мировая культура, как немыслимо без еврейской культуры древнее и одновременно молодое государство – Израиль.
Обо всём этом говорили в своих коротких и ярких выступлениях представитель Генерального консульства Израиля Дорон Калир; вице-президенты Бней Циона Джек Гранспэн и Борис Кидерман; президент Русского отдела Бней Циона Олег Линер, который с блёстками шолом-алейхемовского юмора вёл эту интересную встречу; журналисты, ветераны Второй Мировой войны, участник нынешней войны в Ираке, раввины, врачи (кстати, ведущий спонсор встречи – доктор Михаил Патин) и художники... Именно замечательный художник, писатель и журналист Исаак Вайншельбойм напомнил собравшимся, что цель сегодняшнего форума – не только благотворительная, но и дань памяти легендарному Шолом-Алейхему, который родился ровнёшенько полтора века тому назад. И сделал это Исаак интересно и кратко, но объёмно и образно. Тем более ответственно было его выступление, что в зале присутствовали внуки великого писателя Бэл и Шервин, с которыми мне посчастливилось побеседовать и которых удалось послушать.
Наследнице блистательного стиля своего деда известной американской детской писательнице Бэл Кауфман скоро исполнится 99. Возраст впечатляющий. Но если бы вы видели, как в туфельках на 10-сантиметровых шпильках взошла она на трибуну, как звучно, свободно, раскованно, иронично делилась своими воспоминаниями! «Увы, – сказала она, – я, наверно, уже единственная, кто помнит Шолом-Алейхема, его речь, его смех. Он всегда говорил, что нужно смеяться: «Даже когда не поняли шутки, смейтесь в кредит!» Но его смех, – продолжает Бэл, – был еврейским смехом, смехом сквозь слёзы. Он просил написать на памятнике ему,что лежит тут еврейский человек, который писал простую прозу, чтобы люди смеялись, а когда они смеялись, он втайне плакал. Он говорил, что я, трёхлетняя, помогаю ему писать. Бережно храню его письмо: «Дорогая Бэллочка, я хочу, чтобы ты выросла и могла меня читать... Поклон твоим куклам. Твой папа Шолом-Алейхем.» Он ведь был моложавым, был франтом да и ощущал себя молодым и называл себя моим папой. А я выросла и научилась не только читать, но и писать» Так, смеясь, завершила свой рассказ старая писательница, не забывшая и почитающая русский язык.
Точно так же, по-русски и с дедовским юморком, прозвучало выступление брата Бэл - Шервина Кауфмана, в прошлом врача и популярного композитора-песенника. Ему «всего» 88. Бодр, весел, остроумен. Он рассказал, что Шолом-Алейхем любил музыку и даже говорил, что если бы не был писателем, то стал бы музыкантом. «Наверно, и я, – добавил внук великого деда, – потому так увлекался музыкой и писал песни, посвятив музыке годы, хоть и был врачом».
А музыки и блестящих, сдобренных шутками выступлений на этой встрече было вдосталь. И много интересных людей, с которыми хотелось бы лично познакомиться. Так что теперь каждый из нас может сказать о них словами шолом-алейхемовского Кецеле: «Ещё как лично, ещё как знаком!»
И, что очень важно, мы встретились с замечательными художниками и с прекрасными их творениями, одухотворёнными жемчужной россыпью рассказов и новелл Шолом-Алейхема и любовью к еврейской истории и еврейскому народу. Потому что стены бней-ционовского актового зала украшала выставка лучших художников Гильдии еврейских мастеров.
Заверяю вас – замечательная экспозиция. И очень жаль что в коротком газетном репортаже невозможно рассказать о каждом из 14 одарённых художников, чьи неординарные работы на этой, к великому сожалению, однодневной выставке были представлены. Тема экспозиции (а это ведь раритет – тематическая выставка) раскрывается в её названии: «Еврейское местечко». Шолом-алейхемовское, из генетической нашей памяти неуходящее местечко.
Удивительно, как ярко и едва ли не фотографически точно проявилась эта память в творчестве безмерно талантливой керамистки Евгении Розенцвит и работающей с ней в тандеме знатока исторического костюма Елены Хазан. А ведь они, ленинградка и москвичка, в старых местечках не жили да и бывать там не могли. Тогда чем же, как не генетическим знанием, можно объяснить тот непостижимый эффект присутствия, который вызывают у зрителей встречи с будто ожившими обитателями в вечность ушедших местечек, с лавочником, прачкой, стряпухой, с любовью и юмором сотворённых Евгенией и одетых Еленой.
Хотя, хотя... Вспомним: Эйнштейн утверждал, что воображение сильнее, чем знание, а воображением да и знанием Бог художниц не обделил. Какие позы, пластика, образность! У меня слёзы выступили, когда вгляделась я в выразительнейшую, невероятно трогательную фигурку неудачника, задуманную и выполненную Розенцвит. Подлинно шолом-алейхемовский “шлымазл”. «Из настоящих», как говаривал неумирающий Тевье. И уж очень хорош барельеф, где Розенцвит разъясняет, откуда берутся скрипачи на крышах. Так же, как единственный, наверно, в нашей общине замечательный витражист Леонид Гринберг, который отобразил, как Шолом-Алейхем стал писателем. Серия прекрасно исполненных совсем в другом ключе, чем шагаловские, витражей Гринберга «12 колен израйлевых» украшают синагогу на Оушен Парквэй в Бруклине. И всё это и есть образцы той самой иудаики, со дня возрождения которой минет скоро  200 лет.
Я вспоминаю то оглушающее впечатление, которое произвели на меня живописные эмоциональнейшие полотна Исаака Вайншельбойма. Его «Свадьба в гетто», его «Молитва», его «Память», его клезмеры, играющие в родном штетле. А теперь – харизматический «Молящийся». В нем неколебимая вера, разум, достоинство, неистребляемая жизнестойкость. Такая же духовная наполненность высокой иудаики и мастерство и в чеканных на меди жанровых картинах, орнаментах и портретах Рудольфа Розенблюма. А теперь сюрприз – его рисованный на бумаге карандашом отлично выполненный портрет мудрого, грустного и ироничного Шолом-Алейхема. Портретом этим восхитилась Бэл Кауфман, и он тут же был ей подарен. Но вот рядом поэтичный, говорящий пейзаж – парк, по дорожкам которого бродил Шолом-Алейхем, ароматная сирень, которую он так любил. Автор – Олег Линер. Он, как оказалось, не только общественный деятель, но и певец (проникновенно исполнил за душу хватающую песню Александра Городницкого), и художник. Награждает же Господь!
И, конечно, на особом месте стоит открывающее выставку аналитичное, полное гражданского пафоса и гражданской непримиримости, мощного философского звучания полотно Гульнары Циклаури «Антисемитизм». Его, не колеблясь, можно сравнить с «Неопределённостью» Де Кирико. Творчество Циклаури очень близко тому, изначальному, ещё не оглупленному сюрреализму тревожной одушевлённостью каждого холста, в котором ощущается острая реакция автора на то, что происходит в мире.
И непременно нужно сказать ещё об одной выставке, представленной в тот же день в зале Бней Циона. Это приуроченная к 85-летию автора ретроспектива фотокартин одного из прославленных асов советской фотожурналистики Юрия Шаламова, реализовавшего своё мастерство и свой профессионализм не только в советской печати, но и в Америке: он сотрудничал с разными изданиями, в том числе и с New York Times. Хороши сделанные Анатолием Ясеником снимки – портреты Шаламова, подчёркивающие человеческую значительность фотохудожника. Ну а завершая свой репортаж, хочу одолжить у Шолом-Алейхема такие слова: «Если Бог захочет оказать нам свою милость, то мы ещё встретимся».