эммонс-авеню

Почему Брайтон зовётся Брайтоном? Какой секрет таится в названии Эммонс-авеню? В чем провинился человек, давший название Фултон-стрит? И кто такие Крапси, Бенсон, Белмонт, Кнапп и Мермэйд, в честь которых названы улицы? На все эти вопросы вы сможете найти ответы в нашей новой рубрике, посвящённой истории названия нью-йоркских улиц.

Многие бруклинцы считают, что название Эммонс-авеню (Emmons Avenue) произошло от старинного английского слова «commons». Так в XVII веке называли низшие слои европейских иммигрантов, занимавшихся тяжёлым физическим трудом. Якобы именно чернорабочие Шипсхедбэя, сутками напролёт разгружавшие товарные корабли, скрываются за названием прибрежной авеню.

Эта версия выглядит правдоподобно, но не является исторически достоверной. Реальный «прародитель» Эммонс-авеню - ростовщик Андреас Эманс (Andries Emans), прибывший в Америку из Англии в 1661 году.

Историки прозвали его «искателем приключений». Биографию этого человека можно сравнить разве что с биографией киногероя Форреста Гампа из одноимённого фильма. Всю свою жизнь Эманс появлялся «в нужное время в нужном месте» и моментально становился частью какого-нибудь исторически значимого события.

До американского континента Эманс добрался на пассажирском корабле «Святой Жан Баптист» (Saint Jean Baptist). Это легендарное транспортное средство часто сравнивают с «Мэйфлауэром». На его борту прибыли сотни иммигрантов, чьи дети, внуки и правнуки впоследствии прославились на всю страну. К примеру, предки 22 президентов США спустились на американскую землю с трапа «Святого Жана Баптиста».

Легенда гласит, что по пути в Америку корабль столкнулся с гигантским китом, в результате чего в днище образовалась большая пробоина. Строго следуя инструкции, капитан потребовал выбросить за борт тюки с иммигрантским имуществом. Однако этого оказалось мало, и вслед за багажом в воду полетели так называемые «портовые крысы» - люди, попавшие на корабль в последний момент и официально не числившиеся в списке пассажиров. 

Когда очередь дошла до матери с четырьмя детьми, Эманс сделал капитану «предложение, от которого нельзя отказаться»: в обмен на щедрое вознаграждение матросы оставляют пассажиров в покое и выбрасывают за борт... 40-метровую мачту корабля. Таким образом «Святой Жан Баптист» превращается в лёгкую дрейфующую лодку без управления, следовательно, необходимость в убийстве «портовых крыс» отпадает.

Позарившись на обещанные богатства, капитан согласился, и матросы быстро срубили мачту. Благодаря сильному попутному ветру корабль всё-таки смог причалить в порту Нового Амстердама, но с 12-дневным опозданием.

Слухи о проявленном Андреасом Эмансом благородстве быстро разнеслись по колонии европейских переселенцев. Религиозные общины и общественные организации Нового Амстердама тут же захотели увидеть иммигранта в своих рядах.
Однако Эманс не спешил пополнять ряды городских знаменитостей и заручаться влиятельными связями. Он арендовал небольшой особняк на территории нынешнего Грейвсенда и открыл собственный бизнес по предоставлению денежных займов под проценты.

Эманс вывел три правила «идеального ростовщичества».

Первое – деньги можно давать только семейному человеку. Второе – клиент должен обладать отменным здоровьем, чтобы в крайнем случае он смог отработать долг тяжёлым физическим трудом. Третье – имена и фамилии всех неплательщиков публично произносятся на общественных собраниях колонистов (за эту услугу Эманс доплачивал городским чиновникам).

Бизнес его процветал, и постепенно ростовщик начал вкладывать огромные деньги в строительство, грузоперевозки и... работорговлю. По некоторым сведениям, он спонсировал транспортировку 330 африканских рабов в Нью-Йорк и Вирджинию. И не только лично занимался отбором «живого товара», но и представлял интересы балаганов и цирков Нового Амстердама, которые остро нуждались в «чернокожих гигантах» для привлечения публики. 

Историки не любят упоминать о роли Эманса в таком раскрученном в XVII веке бизнесе, как работорговля. Оно и понятно: современное общество может справедливо окрестить его расистом, садистом и убийцей. Однако если говорить начистоту, то в работорговле были замешаны многие легендарные личности, давшие названия нью-йоркским улицам...

В 1674 году преуспевающий Андреас Эманс стал свидетелем пожара в гостинице Нового Амстердама. Он вытащил из огня четырёх человек, одним из которых оказался Уильям Дервалл – будущий мэр города. Это случайное знакомство помогло Эмансу стать одной из самых влиятельных фигур в городе. Помимо обширных деловых связей он получил уникальную возможность подписывать документы от имени мэра. Как следствие в городе появилось огромное количество новых бизнесов, которые одним росчерком пера «открывал» Эманс.

Его авторитет в среде бизнесменов был гораздо выше, чем Дервалла. Некоторые даже называли ростовщика «настоящим градоначальником», а официального мэра - «его жалкой тенью».

Кто бы мог подумать, что спустя 9 лет после знакомства с Дерваллом ростовщик заручится поддержкой ещё одного мэра. В 1683 году Эманс выдал беспроцентную ссуду мелкому чиновнику Гэбриэлю Минвиллу, который загорелся идеей открытия городского приюта для умственно отсталых детей.

Проект был реализован в начале 1684 года, а ещё через несколько месяцев никому доселе неизвестный Минвилл занял кресло градоначальника. Эманс же стал правой рукой новоизбранного мэра. Ростовщик не только участвовал в разработке городских законов, но и вёл официальные переговоры с правительствами Нидерландов, Англии и Франции.

В 1687 году он выступил с лекцией для вновь прибывших иммигрантов из Европы. На протяжении нескольких часов рассказывал им о правилах успешного ведения бизнеса в Америке. Эта лекция осталось бы без внимания историков, если бы не одна интересная деталь.

Эманс убедил богачей, что как минимум половину своей прибыли они должны тратить на пожертвования. И чем больше денег они пожертвуют, тем быстрее вырастет их собственное состояние. Свою теорию ростовщик подкрепил десятками примеров реальных нью-йоркских богачей-филантропов.

Как следствие в городские приюты и благотворительные организации (сегодня мы бы назвали их «нон-профитными») довольно неожиданно поступили огромные суммы денег. В течение 1688 года количество ночлежек для бездомных увеличилось в 18 раз, а школ для детей-сирот - в 11 раз. Благотворительным заведениям стали присваивать имена филантропов, что порой приводило ко всякого рода казусам. Например, школа Франца Койла названа в честь бывшего тюремного надсмотрщика, занимавшегося... организацией публичных казней преступников. А сиротский дом Эллины Овингтон - в честь владелицы... сети городских борделей.

На старости лет Андреас Эманс всерьёз надумал баллотироваться в мэры Нью-Йорка, но проблемы со здоровьем не позволили осуществиться его планам. Последние годы своей жизни он провёл в узком семейном кругу, отказавшись от контактов с бывшими коллегами и чиновниками. Эманс умер незаметно для городской общественности, поэтому историки даже не знают точную дату его смерти.

Самым известным потомком Андреаса Эманса стал его сын Ян. Он одновременно работал городским клерком, бруклинским судьёй и заместителем мэра Грейвсенда. Именно Ян Эманс добился того, чтобы одна из улиц Нью-Йорка была названа в честь его отца...