Президент-динамит

В мире

Президент Венесуэлы Уго Чавес получил законодательный карт-бланш на пожизненное правление этой страной. Состоявшийся референдум снес последние преграды на том многотрудном пути, которому посвящают свою жизнь пламенные борцы за счастье народов – отдать всю свою жизнь (непременно – без остатка!) борьбе против врагов внешних и внутренних, против неверящих и сомневающихся, да и вообще – против всех тех, кто мешает поступательному пути, прогрессу, расцвету, и прочим интересным вещам, сопровождающим обычно всякого рода революционные преобразования. Теперь товарищ президент сможет занимать свой пост ровно столько раз, сколько раз народ доверит ему это делать. А уж с народом-то товарищ президент говорить умеет.
В том, что Уго Чавес – достойный слуга народа, сомневаться не приходится. Он трудится на этом посту уже вторую каденцию, и достиг на своем поприще поистине замечательных успехов. Кроме таких мелочей, как национализация предприятий нескольких отраслей промышленности, Чавес внес значительный вклад в сокровищницу мировой революционной мысли. Так, он объявил себя троцкистом, сделал вывод о том, что социализм XXI века не будет похож на то, что было в СССР, и начал присматриваться к белорусской модели, прикидывая, что из нее можно пересадить на венесуэльскую почву.
Совершенно очевидно, что наличие в пределах одной головы столь гремучей идейной смеси способно привести к непредсказуемым последствиям. Вернее сказать – к неприятным последствиям, момент наступления которых трудно предсказать.
И похоже, что такой момент наступил. К субъективным причинам, обусловленным умонастроениями Чавеса, добавились причины объективные, в виде финансового кризиса, который не мог не затронуть экономику Венесуэлы, и так уже ослабленную популистскими экспериментами, а также падением цен на нефть, являющуюся основой статьей доходов страны.
Главная догма троцкизма – провозглашение необходимости перманентной революции в совокупности с постоянно понижающимся, несмотря на лозунги и заклинания лидера страны, уровнем жизни народа, все это вместе способно разжечь в регионе новую герилью, которыми так славится Латинская Америка. Эксцентричное поведение Чавеса, его претензии на региональное лидерство, особенно обострившееся после ухода с политической арены его «идейного отца» Фиделя Кастро, показывает, что с тормозами у этого человека не все в порядке.
В определенных обстоятельствах, а именно в том случае, когда ему придется как-то объяснять своему народу причины провалов его внутренней политики, в том числе и политики экономической, Чавес способен пойти на авантюру. Ему придется апеллировать к той части народа, которую использовали все революционеры от Ленина до «красных кхмеров», а к чему приводят такие апелляции, мы уже видели. Это опора на беднейшие слои населения в большевистской России, привлечение для достижения своих целей «хунвейбинов» в маоистском Китае, вовлечение в вооруженную борьбу детей целым рядом экстремистских движений в Азии и Африке. Иначе как катастрофой назвать это нельзя. Причем в первую очередь это означает катастрофу самого народа, откликающегося на подобные призывы лидеров, и уже в меньшей степени – для народов окружающих стран.
Как только в той или иной стране появляется лидер, подобный Уго Чавесу, его имя берется на щит различными леваками, от университетских интеллектуалов до прикрывающихся левой фразой откровенно преступных элементов. И это срабатывает. Вокруг этих лидеров начинают формироваться легенды. Его имя становится синонимом «борьбы» и «освобождения». И становится совершенно неважно, с чем он борется, и кого освобождает. Часто, очень часто это кончается очень плохо.
Следует помнить, что деятельность политиков оценивают не по намерениям и не по словам, а по результатам. Даже такой прекраснодушный человек, каким был президент Чили Альенде, мечтавший, по его словам, лишь о том, чтобы у каждого чилийского ребенка была каждый день кружка молока, даже он в результате своей неумелой деятельности достиг лишь того, что стал главным героем трагедии, ни на сантиметр не приблизившись к осуществлении своей мечты.
Иронией кажется тот факт, что лишь после преодоления последствий экспериментов правительства «народного единства», возглавлявшегося Альенде, эти самые дети получили свое молоко, но это действительно так.
Чавес часто говорит о том, что «империя», «северный сосед», желает его смерти. Полно, товарищ президент! Никто на вас не покушается. Точно так же, как никто не покушался на жизнь Альенде. Просто он пошел вразрез со своим народом.
Как известно, мудрый правитель в первую очередь заботится о вверенном ему народе. Как только он начинает использовать этот народ в качестве материала для конструирования такого будущего, каким он его себе представляет, этот народ вполне может отказаться от его услуг. Такое бывает часто. Люди, подобные Чавесу, называют это контрреволюцией. Остальные – нормальным течением жизни.
Есть и еще одна опасность, исходящая от «социалистов XXI века». Это опасность экспорта революции, уже упоминавшейся родовой черты троцкизма. В Латинской Америке, государства которой даже своим рождением обязаны герилье, эта опасность во много раз выше, чем в других районах мира. И на этом пути вероятность сломать голову для революционера-экспортера также представляется более вероятной. Об этом, в частности, говорит судьба Эрнесто Гевары.
Итак, боливарианская революция в отдельно взятой Венесуэле продолжается. До тех пор, пока она не пересекает границ страны, это ее внутреннее дело. Это касается лишь венесуэльцев. Они сами выбрали этот путь и всю ответственность за то, что произойдет, нести тоже им. И да поможет им Бог.