“Мэри, Мэри, мы избранны!”

Культура

Вернемся вкратце к затянувшемуся и мучительному (для обеих сторон) сватовству Линкольна. Богатая, знатная и кичившаяся своим аристократизмом семья Мэри Тодд была резко против её жениха, абсолютного плебея и мужлана. Сестра Элизабет, в просторном и благоустроенном доме которой Мэри жила в Спрингфилде, всерьез считала Линкольна невеждой, выскочкой (он самостоятельно выучился на юриста) и «самым непритязательным и простецким мужчиной в Спрингфилде».
Взаимная любовь к политике
Увлечение Мэри Линкольном было романтическим, честолюбивым и провидческим. Её другие поклонники в Спрингфилде были политики с большими амбициями, но в «простоватом» Линкольне она видела, чувствовала что-то особенное. То, что он был беден, не останавливало её. В письме к сестре она писала, что «выйдет замуж за доброго человека, способного добиться высокой должности, славы и власти; человека с надеждами и блистательными видами на будущее, а не за владельца всех дворцов и золота в мире». В отличие от своих родственников и подруг Мэри Тодд не была снобом. Её не ущемляла, не задевала гордости нехватка у Линкольна денег, светских манер или формального образования.
Мэри могла быть на балах и вечеринках Спрингфилда кокеткой и болтушкой, но она никогда не была легкомысленной. Она выбирала себе жениха сознательно и целеустремленно. С Линкольном её объединял страстный, неизбывный интерес к политике. Вместо того чтобы обсуждать на светских тусовках местные новости и пикантные сплетни, Мэри и Авраам уединялись, забывая об окружающем, и горячо спорили, кто выиграет на предстоящих, в 1842 году, выборах губернатора и легислатуры. Мэри чувствовала, что политика для Линкольна всегда была и надеждой, и любовью, и всей жизнью. Странно, но ее это не обескуражило (как многих, считающих Линкольна за его политическое талдычанье «занудой» и «мертвяком»). Наоборот, вдохновляло!
Вы представляете, какой подарок 33-летний Линкольн на полном серьезе преподнес своей невесте незадолго до свадьбы? Длиннющий список выборных лиц за последние три законодательные гонки! Линкольн изучал результаты всех этих выборов, потому что сам надеялся добиться четвертого срока в штатной легислатуре. А как приняла 24-летняя Мэри это, мягко говоря, странное жениховское подношение? С восторгом, Читатель, с экстазом и упоением! Она внимательно прочла эти официальные списки, где был трижды упомянут Линкольн, перевязала страницы розовой ленточкой и сохранила для потомства.
От Мэри Тодд
до Мэри Линкольн
Здесь очень важно помнить, какой была Мэри Тодд до того, как стала Мэри Тодд Линкольн : романтиком, идеалисткой, беззаветно преданной своему многообещающему жениху, будущему президенту (а в этом Мэри, единственная во всем Спрингфилде, никогда не сомневалась). Вот только срок до президентствования – 18 лет! – оказался для честолюбивой и романтически настроенной Мэри непомерно и мучительно долог.
Именно такой – одержимой политикой и будущей славой – изображена невеста Линкольна в только что вышедшем переиздании книги Мэри Халл «Мэри Тодд Линкольн. Трагическая Первая леди времен Гражданской войны». Да, эти 18 лет не были заполнены, как ожидала храбрая Мэри, разговорами и спорами о политике, неуклонным продвижением Линкольна, с ее помощью и ценными советами, к Белому дому, приемами важных для карьеры мужа людей, которые она затевала устраивать у себя дома.
Увы, в брачной жизни её ожидала самая тяжелая и выматывающая все ее силы и забирающая все её время домашняя поденщина. Без слуг и без рабов, как жили ее замужние сестры. Первый удар ее гордости и честолюбивым планам был нанесен сразу же после свадьбы. Из богатого особняка своей сестры Мэри Линкольн переехала в свой новый дом – в Глоуб трактир, где также сдавали меблированные комнаты. Там Линкольны сняли небольшую комнату. За четыре доллара в неделю они могли позволить себе спальню и еду три раза в день в коммунальной столовой – вместе с остальными жильцами. Переезд в трактир, где общительная и жизнерадостная Мэри не могла даже принимать гостей, означал колоссальные перемены в стиле её жизни. Она привыкла к роскоши. Она знала, что ее муж беден, но не до такой же степени!
М-р Линкольн и Молли
К тому же Линкольн-юрист в Спрингфилде обязан был подолгу – по три месяца в год – объезжать и вести дела в дальних окружных судах. Это была кочевая жизнь без всяких удобств, и мужчины часто спали вдвоем, а то и втроем в одной постели. Что вряд ли стоит, как делают нынешние биографы Линкольна, подводить под свальный грех и зачислять Линкольна к голубому стану. В те времена для мужчин спанье вповалку – по бедности или в бивуачной тесноте – было привычным делом. Но это – к слову. Вернемся в трактирное житье Мэри Линкольн. Кстати, образ мужа был всегда как бы окутан для нее будущим президентским величием, и она неизменно называла его «М-р Линкольн», а он её - просто и ласково - «Молли».
Впервые в жизни она осталась дома одна. Она не выносила, когда муж так надолго уезжал, но понимала, что разъезды Линкольна по штату Иллинойс были отличной подготовкой для его политических кампаний. Тем не менее Мэри всегда давала понять, что ею пренебрегают, и требовала от мужа внимания, заботы и ласки, когда он был дома. Вскоре после свадьбы Мэри забеременела, и начался долгий период ее заточения в доме. Беременные женщины класса Мэри Тодд-Линкольн не осмеливались выходить на люди, поскольку считалось невежливым для леди выставлять напоказ свою беременность. Так они и жили в домашнем заключении до тех пор, пока не отнимали от груди ребенка.
Это кромешное – в полтора года – одиночество в трактирной комнате чуть с ума не свело компанейскую Мэри. Её и без того нелегкий характер стал портиться. Она привыкала срывать дурное настроение на своем «М-ре Линкольне». К счастью, он был дома и с ней, когда она родила сына, которого назвали Робертом в честь её отца. После родов Линкольн снова уехал, а у Мэри не было ни сиделки, ни служанки помочь ей ухаживать за бэби. Эти тяжкие физически и нравственно годы закалили её для будущих тягот и жертвоприношений на алтарь блистательной карьеры её мужа.
При финансовой поддержке отца Мэри они купили наконец свой дом – приличный коттедж, уместившийся на одной восьмой акра, на углу Восьмой и Джексон улиц в Спрингфилде. Всего несколько кварталов отделяло новый дом от юридической конторы Линкольна. Супруги были счастливы. Но по-прежнему Мэри приходилось экономить каждый цент. И единственная из благовоспитанных леди своего класса, она громко торговалась и бранилась с продавцами фруктов и овощей за снижение цен. И неизменно добивалась своего. Куда девалась гламурная и привередливая Мэри Тодд! Она уже и с мужем ругалась, дралась и скандалила, как «фурия», как «тигрица»!
Впервые в Вашингтоне
В 1846 году Линкольна избрали в Конгресс Соединенных Штатов. Как и ожидала, без всякого сомнения, Мэри, его политическая карьера шла на подъем. Линкольн должен был переехать в Washington, D.C., где Конгресс заседал большую часть года. Возбужденная избранием мужа, Мэри решила, что она и мальчики, Роберт и новорожденный Эдди Линкольн, поедут вместе с ним в Вашингтон.
Это было неслыханно, чтобы жены политиков сопровождали своих мужей в Вашингтон. Мэри Тодд-Линкольн была таким исключением. Она считала себя политическим партнером мужа и собиралась быть при нем, чтобы дать ему, когда нужно, совет и изучить на месте все ходы и выходы, всю тайную политику Вашингтона. Таковы были ее заносчивые планы. Но пока Линкольн заседал днем в Конгрессе, а вечером общался с нужными людьми на политических тусовках, Мэри с детьми жила в меблированных комнатах, почти всегда одна, занятая не большой политикой, как мечтала, а возней с детьми.
Не выдержав скучнейшей рутины столицы и в отвратительном самочувствии, Мэри отбыла с детьми к своим родственникам в Кентукки. В разлуке супруги писали друг другу длинные откровенные письма. Они обменивались взаимной нежностью и заботой, они, очевидно, скучали и тосковали в одиночестве. Но эти письма через шесть лет после свадьбы свидетельствуют о том, что уже тогда Мэри вела себя ненормально и что Линкольн-конгрессмен стыдился и краснел за нее. В Вашингтоне, не удовлетворив своего интереса к политике, Мэри впала в депрессию, страдала нервными спазмами, заперлась в своей комнате и выходила только за едой. С мужем она постоянно ссорилась и бранилась. После трех месяцев такой невыносимой жизни она уехала с детьми в Кентукки, но вскоре захотела возвратиться. В ответном письме Линкольн спрашивает: «Обещаешь ли ты быть хорошей гёрлой во всем, если я соглашусь?»
«Беспрерывный ад
семейной жизни...»
Семейная жизнь Линкольнов продлилась двадцать два с половиной года. Несомненно, что в последние годы совместного житья Линкольн испытывал что-то вроде домашнего ада. Утратив всякое понятие о деньгах, Мэри предъявляла мужу чудовищные счета. Несмотря на общее мнение, что Мэри Линкольн была безумная мотовка, а ее муж – образец экономии, из письма Линкольна от 1848 года очевидно, что супруги разделяли интерес к покупкам, желание принарядиться по средствам. « Как только ты уехала, - пишет Авраам своей Молли, - я прикупил, что показалось мне очень хорошеньким набором нагрудных запонок для рубашки – такие скромные и маленькие запонки из гагата, оправленного в золото, и стоят-то всего 50 центов за штуку, или $1.50 за комплект». Ясно, что в то время Линкольны оба придерживались бережливости, ибо средства на жизнь были скромны. А позднейшие Мэрины безумные и бессмысленные траты – например, на шали стоимостью в $ 1,000 каждая ( в те времена столько стоила дорожная коляска!) – говорят о гнетущем отчаянии, душевном надломе и бедствиях – всё, что с лихвой обрушилось на обоих Линкольнов во время президентствования, пришедшегося на Гражданскую войну.
Похоже, супружеская жизнь Авраама и Мэри в Спрингфилде была бурной и нервозной, с частыми вспышками скандалов со стороны Мэри. Соседи вспоминали, как Мэри истерически кричала на мужа, когда была не в духе. Линкольн стоически терпел приступы гнева и дурное настроение своей жены и частенько уламывал её к миру. Но иногда и он не выдерживал. Тем более что Мэри в запальчивости не делала различия между домом и улицей. Ближайший сосед Линкольнов наблюдал, как миссис Линкольн с ножом в руке гонялась за своим мужем по улице (в 1856-м или 1857-м). Спасающийся бегством Линкольн заметил людей, идущих навстречу.
Сбитый таким образом с пути, он «вдруг круто развернулся, схватил жену за ее тяжелую задницу – за ее бедра, если хотите, - и быстренько затолкал её в заднюю дверь своего дома – и с силой давил на нее, запихивал внутрь, одновременно шлепая ее по толстому заду и приговаривая...”Вот так тебе, будь ты проклята! Будешь знать, как сидеть дома и не позорить нас перед всем миром!” До сих пор неизвестно, что сталось с ножом.
Кто виноват?
Как видим, семейный покой и счастье не часто улыбались Линкольну. Но и он бывал нечуток, насмешлив и прямо груб со своей женой - чувствительной, нервносумасшедшей и задавленной домом, воспитанием детей и активной помощью политической карьере мужа. Другой сосед по Спрингфильду - он 19 лет жил поблизости от Линкольнов - рассказывал, что в общем-то они ладили неплохо, «пока дьявол не вселялся в миссис Линкольн», и тогда мистер Линкольн «брал за руку одного из сыновей и уходил из дома на улицу и потешался над ней, не обращая на нее ну никакого внимания, пока она пребывала в таком бредовом, яростном и неистовом состоянии».Но этот же сосед очень жалел и сочувствовал Мэри Линкольн. Он знал, как тяжело ей одной подымать семью, как одиноко ей днем и страшно ночью во время долгих отлучек Линкольна.
Я привожу эти фривольные эпизоды из личной жизни Линкольнов, чтобы муж и жена прошли перед читателями в более человечном, реальном освещении. Этих подробностей не найдешь в официальных биографиях Линкольна, где он обычно предстает слишком статуарно, хладнокровно и торжественно, будто овеянный грядущей трагедией и славой. Несомненно, если было что-то неладно в доме Линкольна, то виновата была не одна Мэри. И также несомненно, что семейная жизнь Линкольна ни в коем случае не была «сплошным адом», как воображал друг Линкольна и враг Мэри. Он также полагал, что «именно неблагополучие в доме погнало Линкольна искать удачи и успеха в адвокатуре и в политике». Все было как раз наоборот. Но ясно одно: на долю Линкольнов пришлось не слишком много и меньше, чем они заслуживали, семейного благополучия и счастья.
Домашний трудоголик
и политический стратег
Времена, с точки зрения житейских благ, были суровые. Холодная вода, любимый напиток Линкольна, считалась деликатесом. Удивительно, как много – даже по тем завышенным меркам домашних тягот – Мэри брала на себя. Линкольны уже могли позволить себе нанять служанку, но Мэри плохо с ними уживалась и в основном управлялась без всякой помощи со стороны. А в это же время её сестры продолжали держать в услужении рабов и слуг. Мэри сама вычищала до блеска свой дом, выпекала свой собственный хлеб и заботилась о детях.
Но, сгибаясь под грузом домашней поденщины, она «ни на минуту» (с её слов) не забывала о политической карьере своего мужа. Ради него она устраивала многолюдные приемы у себя дома, угощала и развлекала важных и полезных для Линкольна гостей. Она также помогала «М-ру Линкольну», приучая его к тонкостям социального этикета: как вести беседу с гостями за обеденным столом, как правильно пользоваться ножами-вилками-ложками к каждому блюду. К 1850-м годам успешная юридическая практика Линкольна позволила Мэри принимать гостей более щедро, а при политических устремлениях Линкольна было необходимо устраивать вечеринки часто. К счастью, Мэри преуспела в роли хозяйки своих «политических салонов».
 Линкольн привык советоваться с нею, она писала письма видным политикам от имени мужа, рекомендовала его на политически престижные места. Она подписывала свои письма «А.Линкольн». Когда подвернулась вакансия на должность губернатора Орегонской Территории, Мэри отговорила Линкольна – слишком далеко от Вашингтона. Мэри принимала посильное участие во всех его выборных кампаниях и воспринимала его поражения как личные оскорбления. В отличие от жен большинства других политиков Мэри Линкольн была общительной и своевольной. Она не стеснялась прилюдно обсуждать политику. На самом деле Мэри энергично и трудоемко помогала своему мужу стать президентом.
6 ноября 1860 года 51-летний Авраам Линкольн был избран Президентом Соединенных Штатов. Он услышал эту новость по спрингфилдскому телеграфу и тут же побежал домой с криком: «Мэри, Мэри, мы избраны!»