“Москва” - “Интрепид”

История далекая и близкая

Разумеется, заслуги этих кораблей несопоставимы, и потому трудно сравнивать их в духе жизнеописаний Плутарха. Но параллели все же очевидны. Речь пойдет о первом советском авианесущем корабле - противолодочном крейсере «Москва», и о самом, пожалуй, известном американском ударном авианосце Второй мировой войны - «Интрепиде».
Так уж получается, что каждый мой визит в Америку означает и встречу с ветераном. 7 ноября 2006 года я даже не вспомнил о годовщине Октябрьской революции - так увлекла меня эпопея отправка старого авианосца на ремонт. На пирсе собралось много народу, Хиллари Клинтон произнесла спич, затем шестерка мощных буксиров взялась за дело, но...
Но они зря старались, зря пенили воду – ветеран, едва сдвинувшись с места, тут же застрял снова, так и не оторвавшись от причала, у которого простоял 24 года. По его палубам прошли миллионы посетителей, металл проржавел, краска облупилась – пора, пора на ремонт. Власти города и штата нашли деньги, но корабль зарылся лопастями винтов в наносы ила, и понадобилась основательная расчистка дна. За месяц выгребли столько же ила, сколько составляло водоизмещение этого корабля известного класса «Эссекс» – 42000 тонн.
Во время войны их строили удивительно быстро - за 15-16 месяцев, и заложили 26 гигантов! На такое способна лишь Америка. «Интрепиду» путевку в море выписала мекка авианосного судостроения - верфь в Ньюпорт-Ньюс, но и в Нью-Йорке они строились на знаменитой когда-то бруклинской верфи. Заложенный за неделю до разгрома американских линкоров в Пёрл-Харборе, он вошел в состав флота 16 августа 1943 года, вслед за «Эссексом», «Лексингтоном», «Йорктауном» и «Банкер Хиллом». Американская военная машина набирала обороты. В том же году в строй вошли также «Хорнет» и «Уосп». И это было только начало! Такие темпы не сулили ничего хорошего Японской империи – первая поднявшая авианосный меч, она и погибнет от него.
“Серую Леди” (так зовут корабль в Нью-Йорке, ибо ship женского рода) я впервые увидел в декабре 2003, но знакомство с авианосными кораблями состоялось раньше, еще в середине семидесятых, в Ингуло-Бугском лимане. Триеры Перикла и ладьи Олега, казацкие чайки и турецкие галеры, линкоры Нахимова и Колчака проходили его голубой дорогой, но пришло время – и по нему отправились в моря-океаны все восемь советских авианесущих кораблей. Николаев стал украинским Ньюпорт-Ньюсом!

В те времена лиман еще был рыбацким раем, но рыбу нам распугала «Москва», первый (вошел в состав флота в конце 1967 г.) авианесущий крейсер страны Советов. В океане он попал в жестокий шторм, поход пришлось прервать и возвращаться на ремонт. Мы завели моторку, помчались к гиганту и поразились: высоко над головами зияли выбитые стены надстроек. Вертолетоносец шторм переносил тяжело: крен доходил до 29 градусов, палубу сплошь заливало водой и тут уж не до борьбы со стратегическими подводными ракетоносцами, тем более что у тех вскоре появились новые, дальнобойные «Поларисы». Затем оказалось, что и защита океанских эскадр от подлодок «Москве» не по плечу – и по причине плохой мореходности, и потому, что у вертолетов недостаточный радиус действия. Так что первый блин получился комом. Плавал корабль недолго и уже в 1983 г. был выведен в резерв.
Увы, моряки отнеслись к нашей моторке недружелюбно, сбросили на голову какую-то коробку и тонну матюков. Не потому, что само название корабля накладывает специфический отпечаток на манеры, а из-за плохого настроения. В те времена ни торговые моряки, ни военные не любили возвращаться на родину. И не оттого, что были такими уж заядлыми мореплавателями, нет. Дело было в мрачной родине, в СССР. Я и сам помню это чувство возвращения в тюрьму после месяца, проведенного даже не в свободной Европе, а всего лишь в ГДР, самом западном бараке лагеря социализма.
И кто же мог предположить, что совсем скоро придется близко познакомиться с этими кораблями? Что родина поручит разработку системы РЭБ авианосного соединения? РЭБ – это радиоэлектронная борьба, от нее много зависит в наше время, хотя, честно говоря, морской романтикой там и не пахло. Суровые дамы извлекали из железного шкафа опечатанный чемоданчик и выдавали под подписку. В нем хранились рабочие тетради, прошнурованные и тоже опечатанные. И ручку также выдавали. Твори! Покажи американцам кузькину мать! Но авиамуза, бегущая по военно-морским волнам, залетала, присматривалась к хмурой казенной обстановке и улетала. Ей не нравились РЭБ, нормированный рабочий день, жесткий режим и зарплата в сто десять рублей.
Не нравились и новые советские авианосцы, пришедшие на смену «Москве». Куратор военной промышленности от ЦК Устинов и комфлота Горшков, выбирая проект, оказались не на высоте и явно перемудрили. Или просто не понимали, что такое авианосец и для чего он нужен. И когда в 1977-78 гг. вступили в строй их тяжелые (больше «Интрепида»!) не то авианесущие, не то ракетные крейсеры «Киев» и «Минск», получилось не сложение достоинств двух типов кораблей, а суммирование их недостатков: для самолетов не хватало места, а для крейсеров они были слишком дорогие, огромные и уязвимые.
Неважно было и с РЭБ. Не помню уже, что стояло там, но ясно вижу нашу тяжеловесную и ненадежную военную аппаратуру и лабораторию по расшифровке топологии американских микросхем – в электронике мы сильно отставали. Чипы сошлифовывали слоями в сто микрон, а если надо было, то и в пятьдесят. Янки знали об этом, ставили ловушки, напыляли нефункциональные элементы, делали подложку волнистой и так далее – шла настоящая технологическая война, которую мы безнадежно проигрывали. Стоит вспомнить выход годных микросхем на наших заводах – на Бакинском, например, он не превышал и пяти процентов!
Да... В итоге в ответ на список затребованной мною для макетирования системы РЭБ аппаратуры снабженцы со скрипом показали список имеющегося. Ничего приличного в разумные сроки получить не представлялось возможным. Страна напрягала все силы в борьбе за мир, а таких институтов, как наш, было много! То, что предлагалось, не стоило и получать – каменный век. А флотская реальность быстро развеяла милитаристские иллюзии. Авианосцы! РЭБ! Пришлось махнуть на все рукой и отчалить из института. Недолго занимался я советскими авианосцами, но и они недолго бороздили океаны.
Однако профессиональный интерес остался. И когда я читаю, что американские адмиралы очень боялись этих «авианосцев», то не могу понять почему? Кого и чем те могли напугать? Нужны ли были они вообще – с такой географией морей, какая досталась России? И с такой историей. Наши традиции – это традиции «винтиков». У нас не любят людей с чувством собственного достоинства, не любят незаменимых, их у нас, как известно, и нет. Но авианосец нужен для того, чтобы доставить и поднять в бой летчиков – индивидуалистов, одиночек, последних рыцарей. Их пулеметами заградотрядов НКВД воевать не заставишь, они высокий личный боевой дух должны иметь! Недаром авианосцы – я уже писал об этом – оказались востребованы только демократиями и не даются диктатурам.
Вообще вековая практика показала, что русский флот опаснее всего для своей собственной страны, что не мешает ей (вот уж действительно – умом не понять) восхищаться им. И не стоит обвинять меня в русофобии. Это горечь и сожаление о судьбе огромной страны, которая так и не стала великой. Конечно, хотелось бы гордиться родиной предков, но юношеские восторги сменяются трезвым взглядом на вещи. И видишь, что поводов для стыда много больше, особенно в последние годы. В том числе в отношении флота. Михник прав: патриотизм - это мера стыда за преступления родины, а не безоглядное оправдание их. А стыд – он тесно связан с совестью...
Поэтому вернемся лучше в Нью-Йорк. Тогда, в декабре 2003 года, зять пригласил меня в ресторан Хайатт-отеля на другом берегу Гудзона. Вид оттуда прекрасный, особенно вечером, когда море огней Манхэттена отражается в темной речной воде. Правда, рядом с отелем - памятник убитым в Катыни польским офицерам: бронзовая фигура во френче и конфедератке, пробитая штыком русской винтовки. В спину. Но я не об этом. Тогда я увидел «Интрепид». Причал речных катеров расположен рядом с пирсом огромного корабля-музея, взлетная палуба которого уставлена самолетами. Есть там и советские МиГи. Рядом пристроилась дизельная подводная лодка, затем добавился сверхзвуковой «Конкорд», иногда швартуются и другие чем-то интересные корабли и суда. Кстати, если на ремонт авианосца штат и город собрали 60 миллионов, то ремонт пирса обойдется в 70 миллионов. Там установят даже лифты для подъема посетителей на борт.
Из всех судов-мемориалов «Интрепид» - самый известный. Он стал образцом для иных таких музеев, в том числе и для китайских «Киева» и «Минска», но в отличие от последних у него за кормой долгая и насыщенная боями и событиями история. Более тридцати лет в составе ВМФ! Его летчики сбили 270 японских самолетов и столько же сожгли на земле, они участвовали во многих боях и даже топили японский суперлинкор «Мусаси». Корабль пять раз горел, атакуемый камикадзе, и потерял 280 человек. Воевал в Корее. Ловил красных пиратов в Карибском море и участвовал в блокаде Кубы, поднимал на борт первых астронавтов и снова воевал – во Вьетнаме. Он демонстрировал флаг в Средиземном море во время Шестидневной войны и охотился за советскими подводными лодками. На нем, между прочим, служил нынешний кандидат в президенты Джон Маккейн. После списания в 1981 году корабль выкупил Закари Фишер, превратил в музей и подарил Нью-Йорку. Каждый год 700 тысяч посетителей поднималось на его борт, а 11 сентября 2001 года он служил оперативным штабом ФБР.
В начале декабря 2006 его все же увели на ремонт. Собрались ветераны корабля, буксиры пускали цветные фонтаны, гремел военный оркестр и берега запрудили зрители. Старый боец торжественно прошел вниз по реке и символично выглядел на фоне статуи Свободы. Что тут скажешь? Остается только сравнивать и чесать затылок.
С 1967 по 1991 г. Николаев конкурировал с Ньюпорт-Ньюс, на авианосцы уходило 10% бюджета советского ВМФ, на каждый американский «Нимиц» отвечали спуском на воду красного левиафана практически год в год! И не вина корабелов, что судьба кораблей сложилась по-разному. «Москва», ничем не прославившись, разрезана на металлолом, ненадолго пережив Советский Союз. Если взять ее ровесника «Джона Кеннеди», то он служил сорок лет и лишь в 2007 г. ушел на покой. И эффективность кораблей этого класса (как, впрочем, и любого иного) удивительно различается. Американские всегда при деле, всегда на виду. Свою же единственную викторию советские авианосцы одержали над автором этих строк! Тогда в лимане «Москва» смело обматюкала нашу моторку и гордо проследовала в Николаев. Хотя, если не шутить, она была единственным крейсером, имевшим хоть какое-то отношение к боевым действиям: ее вертолеты участвовали в разминировании Суэцкого канала после арабо-израильской войны.
И последнее – в этот приезд в Америку я снова встретился с ветераном и любовался его свежеокрашенными бортами – он возвращался из ремонта и шел вверх по Гудзону. 2 октября “Серая Леди” заняла привычное место, а 8 ноября откроется для посетителей. Будете в Нью-Йорке – зайдите обязательно! И мне трудно удержаться и не вспомнить назидательную фразу, которую так любили повторять когда-то в одной стране: «Два мира, две судьбы»!