BОRО-графия Нью-Йорка: нью-брайтон

История далекая и близкая

Среди сотен иммигрантских баек, что мне довелось слышать в Нью-Йорке, больше всего запомнилась следующая:
турист из СНГ прилетает в аэропорт имени Джона Кеннеди. По совету «бывалых» друзей и родственников он подходит к первому попавшемуся таксисту  и отчётливо произносит: «Брайтон». Таксист кивает головой, и вместо бруклинского «Брайтон-Бич» привозит пассажира в Стэйтен-Айленд, в район Нью-Брайтон. Только когда водитель предъявил счёт в $80, турист понял, что оказался не в том месте (знакомые говорили, что до Брайтона больше $40 не берут). Поскольку добраться из Стэйтен-Айленда до Бруклина на общественном транспорте весьма непросто, разочарованный пассажир вынужден был раскошелиться ещё на $50 - $60. Такое вот было первое знакомство с Нью-Йорком...  
Район Брайтона в Стэйтен-Айленде не имеет ничего общего со своим бруклинским  тёзкой. Однако наши иммигранты любят придумывать всевозможные истории об их родстве. Помню, как один из жителей Брайтон-Бич доказывал мне, что Брайтон на острове основали русскоязычные иммигранты, поскольку им стало тесно в Бруклине. Теория, согласитесь, небезынтересная.
На самом же деле освоение территорий нынешнего Нью-Брайтона началось ещё в 1790-х годах. Согласно одной из версий именно здесь обосновались нидерландские преступники, которым чудом удалось сбежать от правосудия в Америку. Среди беглецов был Конрад Ван Райс – один из самых разыскиваемых преступников того времени, открыто выступивший против церкви и нидерландского правительства. Оказавшись в Америке, Ван Райс купил поддельные документы и «превратился» в Йоханна Кельде. Под этим именем он выкупил сто акров земли у правительства Нового Амстердама и основал деревню Кастлтон. 
Первыми постройками в ней  стали две огромные ветряные мельницы. За небольшую плату расчётливый Кельде сдавал их в аренду фермерам. Каждая мельница могла измельчить до тысячи паундов кукурузных или пшеничных зёрен в час. Кельде не уставал повторять, что ни одна другая мельница не перемалывает зерно так мелко, как его. И это было правдой. Однако главный секрет успеха заключался в том, что мельница Кельде работала не от ветра, как другие, а при помощи физической силы. В то время как крестьянин ссыпал зерно в специальный резервуар и ждал ветра, четверо работников под землёй старательно крутили большое колесо, приводя в работу неповоротливый механизм. Поскольку о подвохе никто даже не догадывался, мельницы Кельде пользовались колоссальной популярностью. Фермеры с восхищением отмечали, что молоть зерно они могут, даже когда на улице нет и малейшего ветерка.
Затем в Кастлтоне появились двухэтажные дома, в которых обосновались кузнецы, знахари, гончары, стеклодувы и прочие востребованные в то время умельцы. Большинство из них бежали из Голландии от преследований стражей порядка и «получили прописку» в деревне благодаря протекции Кельде.
К 1815 году Кастлтон превратился в закрытый городок.   Его жители вели настолько замкнутый образ жизни, что в разговорный язык вошёл оскорбительный термин «кастлтонский выродок». Так говорили о местных жителях, которые казались чересчур странными. Во-первых, они никогда не открывали рта, когда вели беседу, из-за чего их речь напоминала набор странных звуков. Во-вторых, укрепилось мнение, что жители Кастлтона неопрятны и нечистоплотны. Одним словом, этот район воспринимался обитателями других мест как центр недоразвитости и бескультурья. Даже мэр Нью-Йорка Джейкоб Радклифф в одной из своих речей заметил, что «строительство школ в Кастлтоне настолько же бесполезно, как строительство морского порта посреди пустыни», намекая на ограниченный уровень интеллекта местных жителей.
Тем временем в городке сложилась очень интересная система торговых отношений между местными жителями. Даже в XIX веке они предпочитали обмениваться товарами и услугами, а не покупать их за деньги. В 1824 году английский путешественник Томас Николс рассказал, как в одной из таверн Кастлтона ему предложили расплатиться за обед позолоченными пуговицами с костюма. Работник же местной парикмахерской отказался взять с Николса деньги и потребовал в качестве оплаты его... роскошные усы. «Странный район, странные люди и странные манеры, - писал в своем дневнике    Николс. – Находясь в Кастлтоне, вы чувствуете, что находитесь на огромной театральной сцене, где каждый житель играет свою непредсказуемую роль».
Поскольку Кастлтон находился в непосредственной близости от Сайнт Джорджа и Томпкинсвиля – двух бурно развивающихся районов Стэйтен-Айленда, он быстро потерял  свою самобытность. В 1867 году пережил гигантский наплыв переселенцев из Германии и Швеции, после чего был переименован в Нью-Брайтон. Новое название не заключало в себе никакого исторического смысла. «Брайтонами» в то время называли тысячи населённых пунктов по всей Америке. Чтобы Брайтон в Стэйтен-Айленде хоть как-то отличался от всех других, название украсили приставкой «Нью».
В 1890-х годах всплыли некоторые шокирующие факты из прошлого Кастлтона. Оказалось, что Йоханн Кельде, основатель деревни, долгие годы эксплуатировал труд чернокожих рабов. Сам он тщательно это скрывал, неоднократно замечая, что «чернокожих нужно убивать, а не наживаться на их труде». При каждом удобном случае Кельде с гордостью говорил, что за всю свою жизнь ни разу «не стоял на одном акре с рабом».
Найденные документы показали, что в период с конца XVIII – начала XIX века Кельде купил в Луизиане 437 рабов. «Живой груз» доставили в специальных деревянных клетках, чтобы исключить возможные слухи о том, что «белые люди Кастлтона настолько обленились, что выживают за счёт чёрных».
Кельде и его соратники беспощадно их эксплуатировали, заставляя работать по 20 часов в день. В архивных документах даже нашлась памятка о том, как правильно наказывать раба. В ней есть такие строки: «Бейте его по спине хлыстом до тех пор, пока вслед за кожей и мясом не увидите кости позвоночника...» Как не трудно догадаться, автором «пособия» был Йоханн Кельде.
XX век в истории Нью-Брайтона прошёл на удивление спокойно. Крохотные двухэтажные домики вытеснили большие фермерские хозяйства. Ассимиляция и большой поток иммигрантов привели к тому, что местные жители перестали пользоваться дурной славой. Самыми прибыльными бизнесами Нью-Брайтона в первой половине XX века стали небольшие магазинчики по продаже устриц, а во второй – книгопечатные мастерские.
Много интересных архитектурных построек Нью-Брайтона дошло до наших дней. Если вы когда-нибудь будете гостить в этом районе, обязательно взгляните на красивейшую римско-католическую церковь святого Петра (St. Peter Church). Самые религиозные католики Нью-Йорка предпочитают посещать именно ее. В открытии церкви полтора столетия назад приняли участие самые видные и авторитетные религиозные деятели Европы. Помимо церкви святого Петра, в Нью-Брайтоне находится три десятка других популярных церквей и синагог. 
Также многие туристы заинтересуются домами в Викторианском стиле, которыми пестрит западная часть района. Большинство из этих домов строились после окончания войны Севера и Юга (1861 - 1865) специально для победивших военачальников и их семейств.
Ему сегодня – быстроразвивающийся район, сумевший сохранить главные черты своей насыщенной истории. Непосредственная близость к океану, Манхэттену и Бруклину создала Нью-Брайтону репутацию «района для рабочего класса». 72% местных жителей работают за пределами Стэйтен-Айленда.
Согласно прогнозам журналистов New York Times, цены на недвижимость в Нью-Брайтоне – одни из самых стабильных и предсказуемых во всём Нью-Йорке.