Куда катится ООН?

В мире

На днях в Генеральную ассамблею ООН поступило предложение о реформе Совета Безопасности ООН, которое предусматривает расширение Совета с 15 до 22 членов. Агентство Associated Press со ссылкой на имеющийся в его распоряжении документ сообщает о том, что новый проект согласован со всеми фракциями в ООН, что может позволить прийти к соглашению по промежуточной реформе Совбеза.
По иронии судьбы Организация Объединенных Наций, призванная гарантировать мир во всем мире, была создана государствами, чьи представления о мире являлись диаметрально противоположными. В самом деле, если западные демократии ставили во главу угла незыблемость суверенитета членов ООН, то Советский Союз и Китай после окончания Второй мировой войны отнюдь не отказались от поддержки мирового коммунистического движения. Разница в подходах к фундаментальным ценностям со стороны постоянных членов Совбеза ООН почти сразу же после ее образования поставила эту организацию на грань развала – уже в 1950 году, во время Корейской войны, Китай, поддержанный СССР, противостоял коалиции ООН во главе с США.
С тех пор количество государств - членов ООН выросло во много раз. Стало обыденной практикой, что вновь образованное государство (а их появилось множество после распада СССР и других государств социалистического блока) едва ли не на другой день уже принимается в ООН. Читатель уже, наверное, обратил внимание на то, что в сообщении Associated Press говорится о «фракциях». Это действительно так. Фракции образуются по самым разным критериям, и эта фракционность ни в коей мере не способствует эффективной работе организации.
По мере увеличения количества входящих в ООН государств становилось все труднее находить консенсус по важным вопросам, и ООН постепенно превращалась в организацию по гуманитарным и социальным вопросам, а урегулирование проблем войны и мира -   для нее в большинстве случаев  непосильная задача.
Впрочем, неэффективной работе ООН способствовал и еще один фактор, довольно неожиданный в свете описанного мною ранее начального периода существования организации. Речь идет о влиянии глобализации. Ни Россия, ни множество других государств, традиционно видящих в США если не врага, то опасного конкурента, не смогли смириться с объективным по своей сути процессом всемирной экономической, политической и культурной интеграции, в котором они увидели (вот в чем парадокс!) ущемление своего суверенитета. Игроки поменялись ролями, и теперь  в отличие от того времени, когда была основана ООН, Запад уже признает и, можно сказать, приветствует «смягчение суверенитетов», тогда как прежние последователи коммунистической доктрины (я говорю не только о России, но и о тех странах, которые прежде в той или иной степени находились под влиянием СССР), предполагавшей объединение пролетариев всех стран, ставят свой суверенитет выше всех других принципов. Наиболее полно эта тенденция проявилась в России, где был даже придуман специальный термин: «суверенная демократия».
Как и в пятидесятые годы прошлого столетия, Совбез ООН оказался расколот. Противники (или скажем мягче - критики) глобализации в противовес «монополярному» миру выдвинули концепцию «многополярности», по сути своей отрицающую роль и ценности Запада в развитии человечества. И в который уже раз такие противоречия среди членов Совета  Безопасности делают достижение компромиссов по многим важным вопросам длительным и малоэффективным занятием.
Может быть, именно поэтому между государствами - членами ООН стало широко распространяться мнение о том, что структура Совбеза слишком уж возвышает роль мировых держав в решении глобальных вопросов, что не дает другим государствам возможности влиять на принятие решений.
Все это я говорю для того, чтобы стало понятным, почему, вместо того чтобы заняться реформированием структуры и принципов ООН, некоторые государства направили свои усилия на существенное расширение Совета Безопасности и даже на лишение постоянных членов Совбеза (а это США, Великобритания, Франция, Россия и Китай) права наложения вето на решения Совета в тех случаях, когда речь не идет о геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях.
Что ж, список тех вопросов, которые предполагается оставить подлежащими наложению вето, говорит как раз о том, что ООН чем дальше тем больше, становится своеобразным комитетом по распределению благ.
В том случае, если инициаторам реформирования Совбеза удастся протолкнуть свою инициативу, это будет означать конец послевоенного (имеется в виду Вторая мировая война) мира, и бывших союзников по антигитлеровской коалиции больше ничто связывать не будет. Исчезнет последняя причина, по которой они до сих пор были вынуждены, хотя бы и от случая к случаю, тесно сотрудничать – необходимость в «своем кругу» обсуждать насущные вопросы и согласовывать позиции с тем, чтобы при голосовании в Совбезе хотя бы внешне демонстрировать относительное единство великих держав. Что там великие державы, если после отмены права вето представитель любого маргинального режима сможет отстаивать свою не всегда даже разумную позицию и даже добиваться утверждения нужных этому режиму резолюций. Сколько курьезных (в лучшем случае) резолюций может появиться в результате отмены права вето - не знает никто.
Выиграют от предлагаемой реформы Совбеза главным образом государства, подобные Ирану. Ему теперь не надо будет опасаться осуждающих резолюций, принятия санкций и прочих решений, «играющих на руку крестоносцам». Вы думаете, я утрирую? Как можно оценить заявление аятоллы Хаменеи, когда он по случаю празднования персидского нового года в числе прочего сказал, что «мир ненавидит Америку и Израиль»? Ответ однозначен – как явно недружественный шаг государства - члена ООН по отношению к другим государствам - членам ООН. Если и ныне Иран чувствует поддержку своей позиции со стороны многих мусульманских государств, то лишение великих государств соответствующего их статусу права вето позволит иранским правителям да и некоторым другим режимам совершенно безнаказанно проводить свою деструктивную политику – их никто не осудит, к ним не применят никаких санкций.
Честно говоря, случай с иранской ядерной программой хронологически стал последним примером того, как противоречия между постоянными членами Совбеза ООН сводят практически на нет попытки здравомыслящей части международного сообщества противостоять появлению ядерной региональной «сверхдержавы» с непредсказуемым поведением. И, может быть, последним примером того, как такие попытки все же предпринимались.
Кстати, Иран в настоящее время предпринимает значительные усилия для того, чтобы в случае конфликтов, грозящих перейти в вооруженное противостояние, переложить ответственность на ряд других государств. В понедельник министр иностранных дел Ирана, находящийся с визитом в Таджикистане, заявил о том, что Иран подал заявку на вступление в Шанхайскую организацию сотрудничества  в качестве полноправного члена. Эта организация, объединяющая Россию, Китай, Кыргызстан, Казахстан, Узбекистан и Таджикистан, предполагает вхождение в нее и других государств в статусе наблюдателей, одним из которых является Иран. Созданная для рассмотрения оборонных вопросов входящих в нее государств, ШОС имеет все признаки того, что в будущем она может стать полноценным военным блоком. Если Иран войдет в организацию в качестве полноправного члена, это будет означать, что остальные участники должны будут каким-то образом реагировать на конфликт, в который Иран с его нынешними правителями вполне может ввязаться. Даже в том случае, если в этот гипотетический момент Совбез еще не будет представлять из себя бессильный инструмент, два его постоянных члена – Россия и Китай - вполне могут заблокировать любое решение, осуждающее Иран. Если же к тому времени постоянные члены будут лишены права вето, то легко можно представить такую ситуацию, когда Совбез своим решением оправдает Иран и вынесет осуждение тем государствам, которые попытаются остановить режим аятолл в их работе по созданию ядерного оружия.
История показывает, что универсальный инструмент согласования позиций государств создать невозможно. Рано или поздно любая организация, основанная мировым сообществом для этих целей, исчерпывает свой потенциал. Нечто подобное, по всей видимости, происходит сейчас и с ООН. Роль ее в решении международных проблем становится все незаметнее. Ее функции все чаще начинают исполнять временные механизмы, как это было в случаях с Ираком и Афганистаном. Противники Соединенных Штатов видят в этом процессе козни США, те же, кто оценивает происходящее с точки зрения объективного наблюдателя, приходят к мысли о том, что ООН необходимо реформировать на самом деле, что означает возвращение этой организации роли политического арбитра с самыми широкими правами, сохранив при этом за ее основателями право вето. Что касается гуманитарных и социальных вопросов, то для их решения было бы разумно создать отдельные специализированные международные организации, которые были бы полностью деполитизированы.