Приглашение к музею

Эмиграция. Иммиграция. Между этими словами вроде бы нет большой разницы, но на самом деле это не так. Эмигрантами мы были, выезжая с Родины. Иммигрантами стали, въехав в Америку. Следующий этап – стать американцем, но это оказалось еще сложнее, чем пройти первые два этапа, ведь удалось это – лишь единицам, а может быть им так только кажется... В среднем наша, третья волна «накатывает» на берега двух океанов вот уже четверть века, но сколько совершенно разных судеб, свершений и неудач, побед и поражений в нашей ох какой непростой жизни. Как бы то ни было, самым сложным был первый период привыкания к американской жизни.
Я хорошо помню, как все начиналось, ведь тогда иммигрантов было довольно мало, почти все знали друг друга как минимум в лицо. Я помню то время, когда мы, растерянные, неуверенные в себе, не знающие местных правил и порядков, потерявшие навсегда (так казалось!) старый берег и еще не приставшие к новому берегу, метались в поисках способов выживания, а главное - мучались из-за потери собственного "я", из-за расставания с прежними профессиями, и все силились найти в себе или вокруг хоть какую-то соломинку, за которую можно было ухватиться, чтобы удержать в себе хотя бы что-то иллюзорное, ирреальное... И, представьте, находили!
С высоты прожитых здесь десятилетий я понимаю, что нескончаемые выдумки тех лет не были злой ложью, это все-таки было, скорее, этакое плацебо, искусственное лекарство от полной потерянности. Вспомним: если послушать прибывавших в те годы людей, то сюда не прибыл ни один простой человек, ни один врач или инженер, все были только главные, ни один простой артист, все были если не народные, то заслуженные, все наивно и бесконечно врали про себя что-то невнятное, хотя понимали, что эти слова – мертвому припарка. Конечно, бывали и курьезы мирового масштаба. Помню, как я получил в Риме на две недели работу в офисе, где нужно было транслитерировать (точно переписывать латинскими буквами) анкеты прибывавших коллег-эмигрантов. Мы приходили в офис утром, и у каждого из пяти наших сотрудников на столе уже лежала пачка анкет, с какими нужно было разделаться за день. Однажды мне крупно повезло, одну из анкет я не забуду никогда в жизни – в графе «образование» у одного экс-ленинградца было написано очень черным по очень белому: «окончил ленинградский МГУ». Ничего более феноменального анкеты, наверное, не знали, поэтому когда через несколько лет я напечатал эту историю в своем журнале «Калейдоскоп», многие, услышав, как кто-то при них начинает «загибать» про свои прошлые заслуги и должности, сразу говорили: «Ну, что с него взять, он же окончил Ленинградский МГУ»...
Было у нас много веселого, много грустного. Мы постепенно становились на ноги, одни взрослели и крепли в здешних «теплицах», другие – шли своим путем, набивая шишки, ломая ноги и головы. Все было! И все это – тоже наша история, история эми-иммиграции Третьей волны, так почему-то принято нас называть, хотя все давно знают, что у волн иммиграции – иной цифровой порядок... Время шло, и подумать только, как много важного и интересного бесследно кануло в Лету, реку нашего времени, но ведь не все. Еще не ушли из жизни многие замечательные наши люди, оставившие на Земле серьезный след, сделавшие для себя и других что-то значительное, достойное долгой памяти. Но где эта память? В разрозненных и случайных газетных статьях? В спрятанных и забытых где-то в наших домах документах? В фотографиях, которые могли бы напомнить о каких-то приятных, торжественных или просто важных моментах нашей жизни здесь, в Америке? Как жаль, что эти документы и крупицы «общей» памяти до сих пор
разбросаны где-то и даже не ждут своего часа быть найденными, занять свое место не в памяти одной семьи или одного человека, а в той же нашей «общей» памяти.
Для такой памяти есть лишь одна реальная, приемлемая форма существования – музей нашей иммиграции. Лет пятнадцать назад я задумался над этой проблемой, но почему-то руки не доходили до того, чтобы НАЧАТЬ. А сейчас мои давние надежды вполне совпали с мыслями редактора газеты, и мы решили дать зеленый свет идее! Честно говоря, пока я даже точно не знаю, каким именно должен стать НАШ МУЗЕЙ. Но возврат к журналистике, возврат к широкому читателю обнадеживает меня в том, что газета «Русский Базар» может и наверняка станет отправной точкой, «нулевым пикетом» давней, важной идеи. Чтобы со временем форма существования МУЗЕЯ стала внятной и ясной, к нам в редакцию должны начать поступать материалы от вас, читателей-иммигрантов, прошедших долгий путь становления и привыкания (короткого пути нет, даже путь в несколько лет – тоже может показаться долгим, почти вечным) к жизни на новой «планете». Поэтому я предлагаю начать с самого простого: у каждого из вас хранятся какие-то документы и фотографии событий иммигрантской жизни, воспоминания, рассказы... Вы знаете о судьбах достойных людей, имена каких может и должен сохранить наш МУЗЕЙ, у многих наверняка есть интересные вещи и документы (мне, например, даже удалось сберечь чемоданную бирку с эмблемой ХИАСа)...
Я сразу хочу сказать, что Музей не должен стать подобием телефонной книги, ведь любой музей – не проходной двор, в музеях хранится только что-то исключительно важное. Вот и мы можем начать собирать по крупицам коллекцию собственных судеб, разных житейских моментов, документов, напоминавших бы нам о многом из пройденного.
Я знаю и то, что многие могут мне возразить: кому это нужно, ведь потом, когда-нибудь никто не захочет даже поинтересоваться тем, кем были и что делали отцы и деды. Они по-своему правы, но разве хоть один музей в мире строился с точным расчетом на то, сколько и каких посетителей в нем будет через год, пять, двадцать?.. Если наш МУЗЕЙ будет интересным, значит, затея правильна в своей основе. Да, мы не можем собирать в нем вещи, имеющие долларовый эквивалент, вещи, какие можно потом продать, музей – это бесценная память о нашем прошлом, о нас самих. Но сегодня это нужно не столько для будущего, сколько для настоящего, чтобы настроить наших людей на волну самоценности, уважения к своим корням и своим житейским дорогам. А что будет потом, когда-нибудь, не известно. Только время сможет расставить все по своим местам, но я никогда не поверю, что наши жизни и судьбы, наши таланты и идеи, наши мечты и их воплощение проходят бесследно для других...
Поэтому давайте не будем вначале много теоретизировать, давайте начнем складывать в одну добрую «корзину» предметы нашей памяти, а потом посмотрим, что из этого выйдет. Присылайте на мое имя в «Русский Базар» все, что покажется вам интересным и связанным с процессом эми- или иммиграции, ни один из присланных документов и снимков не пропадет. Признаюсь, я имею свой собственный очень большой архив иммигрантской культуры и жизни, наверняка такие же или иные архивы имеют и многие другие. Так давайте же их объединим, давайте же сделаем, наконец, хоть одно ВСЕОБЩЕЕ дело. Наш музей никогда не будет коммерческим предприятием, поэтому не нужно бояться, что на присланных вами материалах или снимках кто-то заработает... Это исключено!
Я боюсь далеко загадывать, но может статься и так, что энтузиасты помогут нам сделать музей доступным для живущих во всех штатах иммигрантов с помощью Интернета, да мало ли на что способны наши люди, когда захотят!..
Сегодня, для самого начала, я хочу опубликовать впервые некоторые фотографии из очень давнего далека. Вам наверняка будет приятно узнать знакомые лица, в памяти воскресить их голоса, вспомнить их дела. Вот это и есть настоящий музей – место, где каждая вещь, большая или малая, вызывает волну памяти. Давайте вспоминать вместе, ведь ОБЩАЯ ПАМЯТЬ исключительно сильна, у нее не бывает склероза, потому что когда люди вместе ( в чем бы то ни было!) они здоровее и сильнее тех, кто продолжает выживать в одиночку, уйдя в штопор своего скепсиса, неверия в других - это всегда сначала идет от неверия в себя. Давайте обмениваться впечатлениями о жизни, пусть каждый скажет свое слово, мы выслушаем каждого, и МУЗЕЙ может стать единственным местом в нашей среде, где хоть кто-то кого-то захочет выслушать с терпением и уважением. И для этого мы открываем вам страницы «Русского Базара».
То, что подлежит огласке и публикации, мы будем печатать с комментариями, ведь любой факт, любой снимок или документ достоин оценки, желательно справедливой. Мы ждем от вас не только вещественные свидетельства нашей иммигрантской истории, но и предложения, мысли о том, каким бы вы хотели видеть МУЗЕЙ, как бы хотели в нем принять участие. Пусть на ниве создания нашего МУЗЕЯ с одинаковым энтузиазмом вместе участвуют даже те, кого жизнь развела по разные стороны ветеранских баррикад, - разве когда-то они не делали вместе самое главное дело их жизни?!! Наконец, МУЗЕЙ, как вообще любой музей – это очень любопытная, увлекательная идея. В нем нет и не будет платных сотрудников, такой необычный МУЗЕЙ, какой предлагаю я, может стать местом интересных встреч, и редакция газеты сделает для этого все возможное. А пока я приглашаю вас, уважаемые читатели-иммигранты к тому, чтобы хотя бы задуматься: а может быть у меня хранится или просто лежит нечто такое, что было бы интересно и полезно увидеть другим. Думайте! Ищите! Звоните! Присылайте идеи и документы!
А сейчас я хочу рассказать вот о чем. Мы живем в Америке, стране эмигрантов. Все знают, насколько гениальна и изобретательна Америка в таких вещах, как церемонии, всевозможные символы, знаки, эмблемы. Но скажите мне, видел ли хоть кто-то из вас придуманный в стране иммигрантов... официальный символ иммиграции? Признаюсь, меня издавна интересовал этот вопрос, и ответа на него я не находил... до того момента, пока вдруг не придумал свою версию символа иммиграции. Вот он, перед вами. Этот снимок я опубликовал в своей фотографической книге «Америка: от океана до океана», вышедшей в свет пять лет назад. Может быть, кто-то может предложить свою идею символа иммиграции, но пока что у вас есть «печка», от которой можно танцевать. Не правда ли, что все мы рано или поздно бываем похожими на тонюсенькие ростки растений, пытающиеся удержаться и продолжать расти на мощной и холодной, чужой (до какого-то времени) стене. Слава тому, кто удерживается и живет, но ведь сколько судеб, столько и «ростков». Я хочу, чтобы наш МУЗЕЙ в документах показал и сохранил картину того, как наши с вами ростки стараются удержаться на этой стене. Дай бог успеха каждому ростку! Но если он удержался, пусть поделится своим «вегетативным» секретом и с другими, ведь попытка одолеть «стену» - удел каждого из нас.

На первый «стенд» музея я ставлю небольшой репортаж с давнего-предавнего концерта, который я сам никогда не забуду. Большинство из вас, приехавших сюда в последние пять – десять лет, вряд ли могут себе представить картины нашей жизни примерно двадцатилетней давности, когда не было и в помине немыслимых и назойливых российских эстрадных десантов, когда у нас все было свое, даже замечательные артисты. Перед вами – мои фотографии, сделанные в ноябре 1979 года на одном ( только на одном!) концерте. Вспомним имена исполнителей: выдающийся тенор Михаил Александрович, чудесный Эмиль Горовец, как всегда полная задора Нина Бродская и известный конферансье Саша Лонгин... И уж, конечно, настоящим украшением нашей артистической компании была несравненная Клэр Берри, половинка знаменитого дуэта сестер Берри...
Еще два имени - Виктор Шульман и Альберт Корабельников. Многие из вас знают Шульмана только как импресарио. Но ведь двадцать лет назад он и пел, и играл, не говоря о том, что вместе с талантливым пародистом и песенником Альбертом Корабельниковым они отважились и сделали самую первую в эмиграции собственную веселую программу «Знакомые лица». По-моему, это был настоящий подвиг: в те ранние годы, когда совершенно все жили в напряженной стадии выживания, они сумели заставить людей смеяться.
Давайте помнить и вспоминать вместе! Давайте не думать и не гадать, кому нужен наш музей, потому что сегодня он больше всего нужен нам!
Свойство есть у памяти такое –
С детства радость помня наизусть,
Горе, даже самое большое
Обращать в приглушенную грусть.
Если бы нам не помогала память,
Не гасила давнее вдали,
Все пройдя, что пережито нами,
Мы бы жить, наверно, не смогли!
Эти добрые слова сказал когда-то хороший поэт. Пусть эти слова будут и о нас с вами!