ФАНТАЗИИ И трюки РЕЖИССЕРА ДОМИНИКА Серрана

Культура

АЛЛА ЦЫБУЛЬСКАЯ
Артистический директор театра “Ля Джун Лун” из Миннеаполиса Доминик Серран, приглашённый Американским репертуарным театром Бостона, представил две премьеры, составляющие единое целое. Это “Дон Жуан Джиованни” и “Фигаро”- “гремучая смесь” из опер Моцарта “Дон Жуан” (либретто да Понте  по пьесе Тирсо де Молины)  и “ Свадьба Фигаро”(либретто да Понте)  в смешении с пьесами “Дон Жуан” Мольера  и  Бомарше “Безумный день, или  Женитьба Фигаро”.
Итак, для чего потревожена, объединена или противопоставлена классика  двух жанров XVIII века?
Именно потревожена, поскольку изрядную долю  осовременивающего и шокирующего  текста  внёс  участник спектаклей, исполнитель ролей  Сганареля и Фигаро Стивен  Эпп.  Великолепный драматический артист, он – несомненный адепт постановщика Доминика Серрана в воплощении театральных идей, которые с озорством  ставят смысл с ног на голову и предоставляют возможность на одной сцене  находиться и актерам драмы, и певцам оперы. Ещё не закончил фразу Сганарель - Стивен Эпп, как запел Лепорелло - Брэдли Гринвальд (напомню, что в опере Сганарель переименован в  Лепорелло). Объединена и противопоставлена именно классика, поскольку другой участник спектакля - представитель мира оперы, исполнитель партий Лепорелло и графа Альмавивы - Брэдли Гринвальд,  очевидно, в целях доходчивости осуществил музыкальную адаптацию, сведя богатство оркестровых партитур к скромному  компактному звучанию квартета под руководством  пианистки Барбары Брукс. Получился такой “надежды маленький оркестрик”, с воодушевлением вступающий в “дозволенные” при многочисленных купюрах моменты.
Серран ставит не оперы, а фантазии по их мотивам. Поэтому ему не нужны подробности в виде оперных увертюр. Скорей - к сердцевине!  Как скальпелем он рассекает действие и опер, и пьес в поисках смысла, скрытого красотами музыки, богатствами которой  безжалостно  жертвует. Он аппелирует к сюжету, играет с ним и ищет, что нового может возникнуть в опере   от такого  яростного внедрения драматических мотивировок. Однако Серран, драматический режиссер, видимо, не догадывается о том, какой  великой властью наделён  старинный могучий и условный  оперный жанр, который в итоге  начинает  мстить ему за вторжение на его заповедную территорию.
Итак, Серран использует эмоциональное воздействие оперного жанра, ему самому не доверяя. Логику, резоны и доводы он ищет в драматургии. Но рано или поздно одно с другим перестаёт стыковаться.
И в “Дон Жуане”, и в “ Фигаро” Доминик Серран  играет главные роли, ставя между ними знак родства. Они отражаются друг в друге – этот постаревший и абсолютно лишенный сексуального “драйва” “Дон Жуан”. И даже не Дон Жуан, погибший молодым, а по облику скорее Казанова, доживший до старости. И Альмавива - не тот обаятельный под именем Линдора пылкий влюбленный из “Севильского цирюльника” Россини, а весьма потрёпанный  и похотливый Альмавива, давно изменяющий своей жене Розине и не влюбленный ни в кого другого. Если этих двух персонажей, лишённых привлекательности, что-либо и интересует, то только то, как попользоваться какой-нибудь новой дурочкой.
Внимание сфокусировано на  ”тьме низких истин”. Метаморфоз много. Действие динамично.
В “Дон Жуане” герой бродяжничает  в машине и  в компании  персонажей времен чикагских гангстерских налётов. Поэтому отца  соблазненной донны Анны –  Коммандора при первом же слове протеста придавливают бампером машины к стене - насмерть. Партии  донны Анны и  Сюзанны в “Фигаро”  исполняет по-азиатски  раскосая  Момоко Танно, чей восточный облик явно использован для привнесения отстранённости действия. Все карты перепутаны, весь флер долой - вот явная программа постановок. Поэтому появившаяся с арией мщения Эльвира - Дженнифер Балдвин Педен - выглядит как школьная учительница в очках.
У актрисы, помимо камерного высокого меццо-сопрано, несомненно присутствует драматический дар. Она  пластична  и хорошо воплощает внешний рисунок роли. Когда в финале её героиня появляется  в костюме зелёной полосатой  лягушки, да к тому же беременной,  то на первый план выходит торжество физиологического начала.  И глаза  равнодушного циника Дон Жуана - Серрана внезапно теплеют, наполняются радостью. Зарождение новой жизни, воплощение его в ином существе - вот единственное, что может  преобразить  этот  архетип. Но его неизменяемую суть запечатлевают, вступив на стезю скабрезности, которую трудно отнести к проявлению веселого галльского духа.
В сцене встречи с крестьяночкой Шарлоттой (в опере Церлиной), роль-партию которой исполняет Кристина Балдуин, кружащая  по  сцене на велосипеде и  распевающая арию, не сбиваясь с дыхания, Дон Жуан – Серран не теряет времени на её похищение и уговоры. Тем самым и дуэт “Дай ручку” упраздняется за ненадобностью. Дылда, сменившая  шорты и гетры на свадебное платье, втянута в вышеупомянутую машину, где Дон Жуан прячется под длинной юбкой одураченной чужой невесты и недвусмысленно совершает действия, от которых у  Шарлотты всё-таки сбивается дыхание, спотыкается  в застекленевших  звуках, исторгаемых  от физиологических ощущений. 
Это не смешно, а для божественной моцартовской музыки оскорбительно...
 Аналогичный случай, когда режиссеру изменяет вкус, происходит в “Фигаро”, когда Керубино - та же Кристина Балдуин - поёт знаменитую арию ”Сердце волнует жаркая кровь”, приспустив штанишки пажа и намекая на его половую зрелость и готовность обладания  вожделенной Розиной... Перебор. Но рядом в обоих спектаклях возникают минуты, когда дух возносится над плотью. В финале “Дон Жуана” Серран по-французски читает монолог своего героя так, что со сцены  в зал обрушивается шквал многовековой декламационной культуры Франции. Неискажённая классика, прорвавшись сквозь все ухищрения привлечь современного зрителя препарированием и шоковой терапией, торжествует! И победа ждёт режиссера не в трюках, которыми он её завоевывал...
В “Фигаро” главным действующим лицом становится не этот слуга, превосходящий умом своего господина, не этот предвестник кровавой французской революции 1789 года, а испытывающий страх перед ней, но продолжающий вести безнравственную жизнь развратник Альмавива - Доминик - Серран.  Его аристократический герой с тонким, чуть брезгливым лицом, изящно  очерченной линией  носа, взбитыми и начёсанными волосами – усталый носитель маски соблазнителя. Невеста Фигаро – Сюзанна – лакомый кусочек. Почему бы не отведать от него? Жена надоела. Он волочит её за собой на верёвке  не то в гондоле, не то в гробу. Бедная Розина - Дженнифер Балдвин Педен вынуждена встать  из этой погребальной колыбели,  распрямиться и спеть свою арию-ламенто.
Не допуская минутной скуки, режиссер Серран каждую паузу заполняет отражением происходящего на сцене проекцией на экран. Крупные планы артистов усиливают своей зрелищностью сценические эффекты.  Опустим подробности эпизодов прятания в шкафу и подмены Розины на Сюзанну. Здесь всё было оставлено без искажений. Нам дали чуть-чуть перевести дыхание и насладиться оперным пением. Нас втянули в театральную игру, но оглушили появлением Марселины - Керри Хеннесси в инвалидной коляске. Видимо, предполагалось, что претендующая  на Фигаро как на мужа  его согрешившая когда-то  мамаша такой покажется смешнее...
На нас, зрителей, работали  образованные одаренные люди: сценографию – боковые разрисованные кулисы  и минимум функциональных предметов в центре - сочинил тот же Доминик Серран, подключив видеодизайн. Художник  по  костюмам Соня Берлович придумала  сюрреалистическую смесь  ветоши прошлого и шика современности для одежды. Актёры  стали сочинителями, сочинители - актёрами...
Но неужели в угоду XXI веку с засильем техники и отсутствием потребности читать нужно было совершать святотатства над музыкой? Ведь в поисках смысла через трюки режиссёр пришёл к тому же смыслу, который ясен и без них... Альмавива неизбежно попадается в расставленные им самим силки. Дон Жуан неизменно  уготавливает сам себе путь в преисподнюю.
И только  вечной загадкой остаётся  мерцание этих образов в вечности.