Этот замечательный и любимый всеми актер сегодня просто нарасхват. Съемки в кино и сериалах, участие в театральных проектах, гастроли. Такой работоспособности можно только позавидовать. В жизни Владимир Долинский - любящий муж и заботливый отец. Рядом с ним две чудесные женщины - жена Наташа и дочка Полина, которая решила пойти по стопам отца и в настоящее время учится в Щепкинском театральном училище.
- Владимир Абрамович, сегодня вы очень много снимаетесь в кино и сериалах. Вы исходите из потребности в актерской реализации или из материальных соображений?
- Я считаю, что нет работы, которой можно стыдиться. Когда мне сейчас говорят: «Как вы можете сниматься в этом плохом сериале!» - я говорю: «Я не отвечаю за весь сериал. Свою актерскую работу я делаю добросовестно и качественно». А все остальное зависит от режиссера и продюсера. Можно сняться в сериале «Анна Каренина» и это будет дрянь. А можно незатейливую фантасмагорическую комедию сделать так, что она поднимется до статуса произведения искусства.
Есть проекты, в которых я снимаюсь с огромным удовольствием. Например, так было с сериалом «Последний бой майора Пугачева», снятому по рассказам Варлаaма Шаламова, где я играл военного врача. А есть проекты, соглашаясь на участие в которых я говорю: «За позор надо платить». Но даже в таких случаях, на основе не самого лучшего материала я стараюсь сделать драматургическую работу, причем очень часто редактирую текст - переписываю все реплики под себя. А за гонорар я никогда не торгуюсь и просто говорю: «Я стою столько».
- А чем вас привлекает антреприза?
- У меня 6 антрепризных постановок. Я играю до 22 спектаклей в месяц, с которыми езжу по всей России. Для меня антреприза намного интереснее современного репертуарного театра. В государственном театре, прорепетировав год, после премьеры режиссер может сказать: «Все - не получилось, списываем декорации, завтра будем ставить новую пьесу - «Паутина в носу». И это называется творчеством. В антрепризе у нас нет права на провал. В антрепризе продюсер на тебя молится, он тебя любит, он создает тебе условия, потому что если ты плохо сыграешь, и зрителю спектакль не понравится - он потеряет деньги. В антрепризе все заинтересованы в успехе. Никто себе не позволит «кирнуть» перед спектаклем, потому что зритель скажет: «Они халтурщики, они пьяные играют, не надо пускать их в наш город» и больше не придут на спектакль.
Антреприза для меня - возможность самому администрировать свою судьбу. К тому же, в каком репертуарном театре я встретился бы с таким количеством блестящих партнеров: Татьяна Васильева, Валерий Гаркалин, Нина Русланова, Валентин Смирнитский, Андрей Ильин, Ольга Волкова, Елена Сафонова, Владимир Стеклов...
- Чем вам в жизни приходилось заниматься, помимо актерства?
- Когда меня на первом курсе выгнали из института, пришлось поработать буровым рабочим 6-го разряда. Потом, когда в 1973 году за “незаконные валютные операции” «загремел» в лагерь почти на пять лет, там, на зоне, я работал библиотекарем, каменщиком, поваром. Опыт разнообразный. И все пошло в актерскую копилку.
- Какие качества вы цените в женщинах?
- Женщина должна быть верной. И это самое главное. Все остальные добродетели меркнут по сравнению с верностью. Мой идеал - это моя жена Наташа. Она - мое солнышко. Я счастлив, что ее встретил, мне неслыханно повезло в жизни. Это не первый мой брак - до Наташи я был несколько раз женат. Могу сказать - я ни с кем не был так счастлив. Мы встретились двадцать лет назад и сразу поняли, что должны быть вместе. Роман наш был очень бурным, и мы почти сразу поженились. И с тех пор - неразлучны.
- А кто в вашей семье распоряжается финансами?
- Деньги в нашей семье - общие, они хранятся в тумбочке. Я стараюсь контролировать процесс их расходования, смотрю, чья рука - жены или дочки - к ним тянется. Я осознаю, что мне кормить мою семью и сегодня, когда я в форме, и завтра, когда со мной может что-нибудь случиться. Никто из нас, актеров, не застрахован от судьбы Фарады. Как только ты заболеваешь и становишься недееспособен - ты никому не нужен и тебя забудут на следующий день. Не потому, что люди плохие, а потому, что так устроена жизнь. У нас в стране больше нет социального обеспечения. У меня пенсия 2800 рублей, у жены - 2900 рублей - поэтому, чтобы жить достойно сейчас, и в будущем - я очень много работаю.
- Со случаями мошенничества вам приходилось сталкиваться?
- Был такой случай. Собрались мы всей семьей лететь в Америку. Во внутреннем кармане пиджака у меня лежало 9 тысяч долларов. Приезжаем в аэропорт. Проходим регистрацию, заполняем бланки. Мимо нас проходит сотрудник и говорит мне: «Внимательно смотрите, чтобы на уголке квитанции об обмене валюты стоял красный штампик, вон как у той девушки. Иначе мы вас не пропустим». У меня нет штампика, я начинаю психовать, что не улечу, спрашиваю - что делать? Тогда сотрудник ведет нас в другую комнату, откуда звонит: “Але, Серафима. Тут актер, приличный человек. Ну, нет у него штампика, что будем делать?” Затем мне: “Сколько у вас денег? Девять тысяч? Какими купюрами? Сотнями? Дайте сюда, посмотрю”. Я протягиваю ему деньги, он смотрит, возвращает и говорит: «Ну, ладно идите к 16-й стойке, там вас пропустят». Дальше все идет как по маслу, мы проходим регистрацию, садимся в самолет, прилетаем в Америку, а когда я достаю из кармана деньги, то нахожу там только половину суммы. Знаете, я получил своеобразное удовольствие от “великолепно” проделанной человеком работы. Этого мошенника потом поймали и дали ему 6 лет. Он таким образом «обул» еще несколько “лохов”.
- Вы всегда очень элегантно выглядите. Вы не равнодушны к моде?
- В юности и в молодые годы я был страшным модником. Обожал блейзеры песочного цвета и цвета морской волны. Я готов был отдать жизнь за рубашку с воротником «сопля», а за джинсы мог продать родину. Сейчас появились мужчины-метросексуалы, которые много внимания уделяют своей внешности. Молодцы! В них я узнаю себя в 17-20 лет. Во времена моей молодости таких называли - стиляга. Я делал мылом на голове кок, натягивал брюки-дудочки, надевал шузню на манке и оловянное колечко на палец. Такое было представление о шике. Конечно, по мере взросления начинаешь относиться к моде спокойнее. Главное, чтобы одежда была комфортной и аккуратной, чтобы в твоем облике не было старческой небрежности. А то бывают такие пожилые актеры, у которых из ушей торчат волосы, а на пиджаке - пепел от сигареты. Это не красиво. Хотя воспринимать себя критично в пенсионном возрасте, наверное, не просто. Тестостерон уже не тот.
- А в какой одежде на вас женщина может произвести самое сильное впечатление?
- В форме. Это может быть стюардесса или женщина-военнослужащий. Я никогда не забуду то острое ощущение, которое мне подарила женщина - лейтенант пожарной службы. Это было в Белоруссии, много лет назад. Она пришла ко мне в номер гостиницы. Даже сейчас вижу - как она снимает сапожки. Это было сильнейшее эротическое переживание.
- Где вы покупаете одежду для себя и членов своей семьи - в России или за границей?
- Сейчас одежду стараюсь не покупать. Все есть. Жена и дочка у меня прекрасно одеты. И если жена вдруг скажет: «Хочу еще одну шубу», я ей отвечу: «Мать, давай повременим. Мы дочке недавно квартиру купили, ее еще обставить надо». Но моя жена и сама понимает приоритеты и так не скажет. Знаете, у многих женщин сейчас увлечение шопингом приобретает нездоровый характер и в итоге у них две проблемы - нечего надеть и негде держать.
Беседовала Татьяна Медведева