январская ОШИБКА горбачева

Двадцать лет прошло со дня исторического январского пленума ЦК КПСС, который стал поворотным в жизни страны.
Двадцать лет назад Михаил Сергеевич Горбачев ошибся, вводя демократию в КПСС.
Понимаю всю необычность, поперечность такого суждения. Но если мысль появилась, то куда ж денешься. Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны. Да еще с расстояния в 20 лет. Все задним умом крепки. Особенно мы, рядовые обыватели, которым сейчас легко судить и рядить. А в то время нельзя было, наверно, демократизировать общество, оставляя партию как она есть. Рождая свет – сгущаешь тьму. Наверно, неразрывная была связь. Но в Китае-то, например, партия так и осталась орденом меченосцев и в то же время орудием в руках реформаторов...
Однако по порядку. Двадцать лет назад Михаил Сергеевич Горбачев от слов перешел к делу. Началось внедрение демократии насильственным путем, сверху, по приказу ЦК КПСС и лично товарища Горбачева.
До того дня были слова: застой, перестройка, ускорение, гласность. Из них более или менее действенной была только гласность.
До того дня страну пытались реформировать при помощи всё того же старого партийного аппарата. Старого и по кадровому составу, и по принципу. Перестройка воспринималась – и была! – как очередная партийная кампания.
На январском пленуме Горбачев начал и кадровую чистку, и перестройку партии. Прежде всего – ввел демократию, действительную выборность руководящих органов. От райкома до ЦК КПСС.
То есть отказался от основополагающего, железного партийного принципа – демократического централизма, в котором главное – ЦЕНТРАЛИЗМ. На практике это означало - на пленум райкома приезжает секретарь обкома, товарищ из областного центра, представляет Иванова Ивана Ивановича и говорит: «Вот вам новый первый секретарь! Выбирайте!» И все – выбирают-голосуют. И так – до заводских и совхозно-колхозных парткомов, горкомов, обкомов, крайкомов, республиканских ЦК.
Горбачев эту систему сломал. Ввел альтернативные выборы. Сейчас говорят, что партия встретила нововведение в штыки. Да нет же! Бонзы – да, но они тогда, по первости, не разобрали, что эта демократия им только на руку. А когда поняли - тихо и тайно обрадовались.
Партийное же большинство решение пленума приветствовало. Я имею в виду рядовых коммунистов – слесарей-токарей, инженеров и техников, врачей и учителей, номенклатурных работников нижнего и среднего звена. Они говорили: «Правильно! Мы тут, на месте, лучше знаем, кого выбирать первым секретарём райкома! А то привозят всё время каких-то варягов!»
Вроде бы верно. Свой, местный, кровный, здесь родился и вырос, душой болеет за родной околоток и т.д.
Ну, начали выбирать. И что? Как правило, выбирали из двух местных номенклатурщиков, которые ничего сделать не могли. Или – не хотели. А если и выбирали где-нибудь экзотическую фигуру – ученого, инженера, начальника цеха, то он тем более не мог ничего сделать. Потому как чужой аппарату, и никто его особо не слушал и не боялся. Да и опять же – местный...
Я сейчас пишу то, что никто еще не писал, не говорил. Вполне возможно, что ошибаюсь. Хотя бы потому, что партийную жизнь изнутри не знаю.
В середине семидесятых я работал в редакции газеты в старинном русском городке. Редактор, Владимир Сергеевич Петров, был из местных. Он мне (наедине, чтоб никто другой в редакции не слышал!) давал задания, и я писал фельетоны.
Тут-то ко мне и пришла слава. Когда шел по улице, люди останавливались и глазели. Незнакомые работяги – только работяги! - подбегали, жали руку, хлопали по плечу, хохотали. Я не понимал. В том числе и своей славы. Потом понял. Оказывается, мои фельетоны в жизни городка были грому подобны, оказывается, за последние 15 лет никто в городке не писал фельетонов про местное, пусть даже и мелкое начальство! Никто!
Мой редактор, опять же наедине, передал мне устное послание первого секретаря райкома партии Алексея Сергеевича Веникова, дословно: «Давай! Только мы вдвоём здесь приезжие, все остальные за тыщу лет переплелись-перероднились, никто никого не тронет и слова не скажет. Ничего не бойся, я с тобой!»
Вот так я, диссидентствующий индивид, оказался на тайной службе первого секретаря райкома партии.
Варяги! Чужаки! То был второй основополагающий кадровый принцип партии. Привозили людей со стороны, не связанных с местной номенклатурой школьными, дружескими, тем более родственными узами. Только при помощи варягов поддерживалась безусловная и жестокая власть.
Варяги делали партийные комитеты дееспособными, не давали окончательно погрязнуть в местном рука-руку-моет. Но нравы и методы их были ужасные. Они могли позволить себе всё – растоптать, унизить, уничтожить любого. Я видел на целине в конце 60-х годов, как после такого разноса директор огромного совхоза, матёрый пятидесятилетний мужичище, уходил с трибуны со слезами на глазах. Инфаркты после публичных проработок – это не легенда, а реальность их жизни.
Первый секретарь райкома партии мог выпить водки разве что с председателем райисполкома. И - всё. Одинок и недоступен, как капитан на корабле. И слово его, как капитана на море, было законом. КПСС В ТОМ ЕЕ ВИДЕ БЫЛА ВОЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ. Не случайно же Сталин назвал ее орденом меченосцев. Да, Хрущев слегка расшатал устои, но тихий и спокойный Брежнев за 18 лет восстановил и упрочил всевластие и порядок в рядах.
Партия подлежала реформированию или улучшению только путём назначения новых, людей на командные должности. Постепенно, неуклонно поддерживая железную партийную дисциплину и уже естественный страх перед решением вышестоящих.
Горбачев же ввёл в партии демократические выборы – и мгновенно потерял свою армию. Демократия в армии – хуже не придумаешь...
С введением выборов райкомы-горкомы потеряли дееспособность на местном уровне. Все ж свои, друзья-товарищи, никто никого не боится. А самое главное – выбранный первый секретарь не боится вышестоящего обкома-крайкома. Его же выбрали! Не смейте нами командовать, у нас перестройка, гласность и эта... как ее... демократизация!
Вот какие пироги получились.
Более того, демократизация сделала партию мощным противником Горбачева. На выборах-то побеждали не его сторонники, многочисленные, но разобщённые - побеждала сплоченная прежняя номенклатура. И, пользуясь демократией, начала открытую борьбу против своего генсека. Не говоря уже о тайной. Личность генсека перестала быть священной и неприкосновенной!
И когда грянул путч, партийная армия Горбачева не двинулась с места. Ни один горком-обком не выступил. Наоборот, они поддержали заговорщиков. Более того, заговор-то созрел как раз в главном штабе – в ЦК КПСС.
А оставь Горбачев прежние порядки, никто б не осмелился на военное выступление. Да, могли бы что-то предпринимать внутри партии, не более. Но к тому времени у генсека были президентские полномочия, другие рычаги власти.
Так Горбачев пал жертвой демократии в партии. Которую, демократию, насадил сам же, насильно, против воли номенклатуры.
На том же январском пленуме Михаил Сергеевич Горбачев ввел демократию и в стране. Но об этом – в следующей статье «Январская заслуга Горбачева».
Москва